Светлая и Темный

Гусейнова Ольга Вадимовна

— Это значит лишь одно: одна душа умерла, а вместо нее пришла другая! И подтверждение этому я получил!

Остановив ладонь между лопаток на выступающем чешуйчатом гребне, по всей видимости, дополнительно защищающем позвоночник воина-дракана, я смотрела, как мыльная вода стекает по его смуглой коже на край лохани и капает вниз на мокрый земляной пол, а отчетливый звук падающих капелек будто отмеряет минуты моей жизни. Отстранившись и сев ровно, ошеломленно посмотрела на Керо. Столкнувшись с его равнодушным,

изучающим взглядом, судорожно сглотнула от волнения и попыталась отшутиться.

— Ой, — смешок вышел истеричным, — ну скажете тоже, милорд! — Даже я услышала фальшь в своем сорвавшемся голосе, что уж говорить про дракана. Эх, актриса из меня даже не доморощенная — никудышная!

Сэбиан зачерпнул воды и плеснул себе в лицо, чем неожиданно привлек внимание к украшению на руке. Далее я будто в трансе наблюдала за свободно двигавшимся туда-сюда браслетом на широком мужском запястье, отличавшемся от моего только размерами, пока владелец циля, шумно фыркая, умывался. Кольцо сидело как влитое, опять же, как и мое. Прижав намыленную тряпку к груди, я с трудом сдерживалась, чтобы не впасть в панику и с криком не выбежать за дверь.

В очередной раз отфыркавшись, муж, которого я пыталась провести, заговорил:

— Сафира, за мертвыми глазами не может прятаться жизнь, даже если бы та девушка не прошла через смерть, а твои глаза сияют. У нее внутри жили ненависть и злоба на всех и вся! В тебе же горит огонь. Не может так естественно улыбаться тот, кто не умеет этого делать. Нельзя удивить драка хвостом дракана. Им с детства рассказывают страшные сказки о нас, и каждый знает, как мы выглядим, где наши уязвимые места.

— Просто… меня Триединый обогрел…

— Ты имеешь дело с темным магом! И сказки светлых не для меня! — оборвал мой лепет Сэбиан.

— Я не совсем вас понимаю, милорд…

Керо резко, но не больно, обхватил мой затылок здоровенной ручищей и заставил приблизить лицо к нему. Когда он заговорил, теплое дыхание почти касалось моих губ:

— Не надо мне врать, девочка! Я этого не потерплю! Ни от кого! Понимаешь меня?

В наступивший тишине я громко сглотнула и смогла лишь согласно моргнуть.

— Повторяю, я — темный маг! Сафира Дернейская — твое тело, а вот душа в нем — чужая! Сообщать о подмене я никому не собираюсь, ты все же моя жена, но обманывать себя — не позволю!

Я чувствовала, как его большой палец угрожающе давил под левым ухом, а другие — на нижнюю челюсть и затылок с правой стороны, когтями царапая кожу. Этому чрезвычайно сильному мужчине ничего не стоит придушить меня или свернуть шею — и усилий не потребуется, и из смешного деревянного тазика вставать тоже. В голове царила неразбериха и нарастала паника. Наверное, я сходила с ума, потому что даже мурашки носились по моему телу и отчаянно вопили: «Мы все умрем, мы все умрем…»

Из состояния

крайнего замешательства — так мышь, загнанная в угол котом, должно быть, себя чувствует — меня вывел звук треснувшего в камине полена, и вопрос вырвался сам:

— Почему вы так подумали, милорд?

Облокотившись на край лохани, он повернулся вполоборота ко мне, чуть не выплеснув воду, и большим пальцем начал рисовать загадочные узоры на моей шее. Странное дело: тепло ручейками разбегалось по телу до самых кончиков пальцев, согревая и успокаивая. Затем он произнес с некоторой ленцой:

— Сафира, циль не только украшение! Этот носитель самой крепкой связи, что может соединить женщину и мужчину, надевают для того, чтобы ты не погибла на моей родине. Мы обменялись кровью, прошли древний обряд. Я половину своего резерва в него вбухал. И что же вижу? Браслет, который просто обязан буквально врасти в кожу и никогда — повторяю, никогда! — не двигаться с места, болтается.

— А вдруг вы ритуал провели неверно? — не хотела сдаваться я и преданно посмотрела на него.

В темно-серых глазах напротив снова поднялся шторм.

— Девочка, чтобы ты больше глупостей не несла, поясню проще. Этот браслет мог сдвинуться, если бы магия драканов исчезла с лица Эсфадоса… полностью. Либо если бы ты умерла… и не воскресла. Он завязан на душу, Сафира. Когда та умерла, мой браслет повис на запястье. Таким образом я узнал, что вдовец.

— А ваше кольцо? — прохрипела я.

— Кольцо, завязано на тело… мое. Вот оно меня и беспокоило, потому что удерживало нашу связь…

— Почему такая дискриминация по половому признаку? — возмущенно выпалила я. — Вам — моя душа, а мне — всего лишь ваше тело? Да? Так выходит?

— Дискриминация? — Черные дуги бровей взлетели на лоб, даже серые чешуйки чуть встопорщились.

— Несправедливое ограничение прав части членов общества по определенному признаку.

— Уверен, твоя предшественница даже слова такого не знала. А про столь любопытную теорию — тем более.

Я с досадой на себя — продвинутую экс-гражданку цивилизованного демократического общества — закусила губу.

Уголки чувственных, четко очерченных губ невероятного собеседника дрогнули в ухмылке, затем он продолжил:

— Смешав свою кровь с твоей, я поделился, дал тебе возможность сливаться с нашей землей, смешивать свои потоки. Чужаков она, в отличие от рожденных на ней, не приемлет. Побочным эффектом обряда является полная брачная связь с моей стороны. Именно поэтому в обряд вплели привязку души светлого супруга к дракану.

— Понятно, — уныло прошептала я и попыталась кивнуть, но Керо продолжал крепко удерживать мою голову.

— Я! Знаю! Что ты! Не! Она! — прорычал он, четко выделяя слова для полной ясности и угрожающе сверкнув глазами.