Светлая и Темный
Шрифт:
Кого она имела в виду, я догадалась не сразу, тем более учитывая, что Они тут и там могут быть разными, поэтому решилась на обтекаемый рассказ. Я прикрыла глаза, словно припоминая, хотя сама мысленно передернулась от воспоминаний, и начала фантазировать. Хорошо, что по телевидению часто такие истории показывали.
— Я помню холодную непроглядную тьму вокруг, ужас, страх и боль во всем теле. Казалось, я падаю куда-то и горю. Моя душа горела, кричала, а вокруг клубились только тьма и боль. А потом я увидела свет в конце коридора и устремилась к нему. И знаете, чем ближе я к нему продвигалась, тем легче становилось дышать, яснее думалось и душа… я не знаю… она пела, растворялась
От длинного монолога, во время которого приходилось подбирать слова и действительно вспоминать, я устала, запыхалась и ощутила, как накатывают слезы. Не привыкла я обманывать, и почему-то именно сейчас было неприятно это делать.
Врать про ТАКОЕ людям, которые выхаживали меня и сейчас смотрят с невероятной верой, надеждой… Возможно, им в чем-то не повезло в этой жизни, на этой земле, и они сейчас, может статься, впервые искренне поверили, что ТАМ их ждет нечто лучшее, светлое, хорошее. Однако, если бы я честно обо всем рассказала, думаю, они бы разочаровались, поэтому не стоит их морально убивать.
В глазах сестры Анизы заблестели слезы, в любой момент готовые пролиться. Абаниса почтительно поглаживала мою руку, с трепетом заглядывая в глаза, а Ноэль замерла рядом. Она тоже поверила и едва сдерживала слезы. Вполне возможно, вспомнила о своих умерших родителях.
Дверь с шумом открылась, и в келью вернулись те же крепкие монашки, на этот раз с ведрами, из которых поднимался горячий пар. Вылив кипяток в лохань, они вышли. Сестра Аниза встрепенулась и начала суетиться. Развернула холст с мылом, достала из сундука несколько полотенец, добавила еще дров в камин, от чего огонь тут же яростно вспыхнул, голодным зверем набрасываясь на добычу.
Наблюдая за хлопотами сестер, я ощутила себя героиней старинных книг из фонда легенд, мифов и сказок народов мира нашей библиотеки, которые я когда-то читала, будучи студенткой и потом, работая в университете.
Ноэль занялась моими волосами, и я обратила внимание, насколько они длинные — до талии, не меньше. Но самое примечательное — светлые, с серебристым оттенком, наверное. Собственно, волосы были в совершенно неприглядном состоянии. Страшно даже представить, как же тогда выгляжу я сама. Но знакомство со своей новой внешностью можно оставить до лучших времен. Сейчас важно привести себя в опрятный вид, а остальные вопросы, в том числе на что похоже мое собственное отражение, выясню потом.
Вскоре Аниза и Ноэль при помощи двух монахинь, принесших еще воды, перетащили меня в лохань и старательно отмыли жалкое, изможденное тело, ставшее моим по прихоти неких высших сил. То, что оно чересчур худое, даже костлявое, я увидела сразу, как только Ноэль полностью откинула одеяло.
Тем не менее теплая вода доставляла немыслимое удовольствие. Женщины тщательно промыли мои светлые волосы, намыливая и смывая несколько раз. Я упросила их хорошенько потереть меня, чтобы отмыть с бледной, синеватой кожи многодневную грязь, и стоически терпела эту процедуру. Потом, пока меня тщательно вытирали и сушили волосы, Ноэль полностью перестелила кровать. По келье разносился цветочный запах мыла, травяной — постельного белья, огонь в камине дарил ласковое, живое тепло.
Несмотря на суету вокруг
Глава 3
Открыв глаза, я увидела свет, пробивающийся сквозь плотно закрытые ставни, пронизывающий сумрак каменной неуютной кельи. Дрова в камине догорели, и огонь больше не радовал, разгоняя тени и сырость. И все же теперь я лежала чистенькая, живая и от того чувствовала себя гораздо лучше. В этот раз во сне даже прошлое бывшей хозяйки тела меня не беспокоило. Зато собственное настоящее, стоило проснуться, накинулось растревоженным осиным роем.
Осторожно приподнявшись на локте, чтобы не разбередить заживающую рану, осмотрелась: Ноэль нет, и, пока я спала, ничего не изменилось. Со стоном откинулась на подушки. Новый мир… новая жизнь… в чужом теле… Здесь необходимо использовать каждый шанс на жизнь. Нет, не начать жить по-новому, а просто жить. Что толку о чем-то теперь жалеть? И от этой мысли вспыхнула душевная боль, до сих пор сдерживаемая моим невменяемым состоянием. Как там папа? Ведь он остался один на один с проблемами, неудачами, супругой и Валерией. Да, я не любила мачеху и сводную сестру, они меня тоже не жаловали, но отца, хоть мы были не слишком близки, жалко.
Мама умерла, когда мне было всего пять, а через пару лет отец женился во второй раз на женщине с ребенком, девочкой на два года младше меня. Банальная история, наверное, отчасти похожая на Золушкину.
Папа много лет занимал должность декана исторического факультета, очень денежную, как оказалось впоследствии. У нас появилась большая хорошая квартира, домработница. Мачеха — Ирина — считала себя женщиной утонченной и светской, и отец потакал ее прихотям, исполнял желания. Нет, меня не притесняли, и в обносках я не ходила — это было бы неприлично. Да и отец меня по-своему любил, а мачеха терпела и воспитывала. Как умела и хотела. С ее точки зрения, в лучших традициях высшего света, с привкусом английского. Зато была бабушка с маминой стороны, которая любила меня всей душой, от чистого сердца, и я платила ей тем же.
Я получила прекрасное образование, но по своей специальности работы сразу не нашла. Тогда отец помог устроиться в библиотеку, а чуть позже выбил две преподавательские ставки, которые приносили мне пусть небольшой, но стабильный доход. Кроме того, по мнению Ирины, работать преподавателем государственного университета для женщины престижно. В отличие от меня, сводная сестра Валерия окончила среднюю школу и до сих пор находилась в поиске себя, а если быть совсем точной — денежного мужа. Числясь на всякий случай на заочном отделении университета.
Год назад бабушка умерла, и мне от нее в наследство достались двухкомнатная квартира в центре города и небольшой счет в банке. Мачеха лишь презрительно фыркнула по этому поводу.
А потом наша жизнь круто изменилась. Полгода назад разразился скандал: отца сместили с должности и чуть не посадили за взятки, хорошо еще оставили преподавать в том же вузе. Папа изменился, сильно сдал и был морально подавлен. Денежные поступления резко уменьшились, река друзей и подруг Ирины иссякла, вскоре пришлось отказаться и от домработницы. Валерия пошла вразнос, предпринимая усиленные попытки найти себе спонсора. Мачеха сделалась просто невыносимой брюзгой. А меня попытались превратить в прислугу.