Светлая тьма. Советник
Шрифт:
— И что, князь не мог разобраться с ними сам?
— Выходит, что не мог. Попросил это сделать меня. Кстати, оплату я уже получил, поэтому можешь вычеркнуть князя из должников. Думал, будет сложнее, а оказалось, что все они не имели никакой защиты.
— Просто ты стал слишком сильным. Теперь твой страх пробивает даже меня. А ведь когда-то это казалось невозможным. — мечтательно произнёс Вениамин.
— Ничего, ещё всего три месяца и сможешь свалить от меня так далеко, как того пожелаешь. Тогда точно не будешь испытывать мой страх. Кто у нас там следующий? Кого будем наставлять на путь истинный? — сказал
Значит, работа не сложная. Впрочем, я уже давно не помню, чтобы попадалось действительно что-то серьёзное, или хотя бы интересное.
Вениамин прав, я стал слишком силён и теперь практически не встречаю сопротивления. Разве, что со стороны князей, императорской семьи и ещё десятка человек, которые не имеют никакого отношения к аристократии. И тех, кого я одарил своей защитой, конечно. А это практически все люди, которые решили присягнуть на верность Чернышёвым-Апраксиным.
— Думаю, что тремя месяцами не обойтись. — прервал мои размышления Вениамин. — Не хочешь подарить мне родовой перстень?
Я удивлённо посмотрел на разумника. Вроде мы с ним договорились, что работает на меня пять лет и дальше может быть свободен. Я уже даже начал искать кандидатуру на его место. Правда, безуспешно. Но, как говорится, кто ищет, тот всегда найдёт. В крайнем случае хотел взять какого-нибудь слабосилка, правду определять сможет и ладно, с остальным я и сам разберусь.
— Ты же понимаешь, что это значит? Хочешь всю жизнь торчать возле меня или Виктора? Сам же говорил, что хочешь свободы для Стрепсов, что вы уже достаточно служили Годуновым.
— Говорил, но за эти годы многое изменилось. Я осознал слова, которые говорил мне дед. С Годуновыми наши пути разошлись и пересеклись с тобой. Если тебе нужен верный слуга, то почту за честь принести клятву Чернышёвыми-Апраксиными. Тот же Волк, сможет поставить необходимые запреты.
— Которые ты сломаешь, щёлкнув пальцами. — усмехнулся я, но моментально стал серьёзным. — Это мы почти за честь сделать тебя частью рода. Не ожидал, подобного, поэтому возьми мой перстень.
Раздался звонок телефона, и пришлось прервать разговор. Этот номер знали всего несколько человек. И все они были очень важными людьми, которые не звонят по пустякам.
— Александр Александрович, у нас проблемы, которые требуют вашего личного вмешательства. — раздался в трубке голос Давида Каца, главы моего финансового отдела, который отвечает за все активы и пассивы рода.
Он наделён широчайшими полномочиями и самостоятельно может решать практически любые вопросы, вплоть до покупки и продажи чего угодно, лишь бы это приносило роду прибыль. И раз он не может решить вопрос, то там действительно что-то серьёзное.
— Не томи, Давид. Если кто-то решил объявить нам экономическую войну, так оставь этого глупца в одних трусах.
— Здесь другое. Буквально пару минут назад от меня ушла Елена Михайловна, — а вот это действительно серьёзно. Чего такого она хотела добиться у Каца? — Нам запрещено хоть как-то вмешиваться финансово в предстоящие мероприятия по поводу вашего союза. Мне пригрозили удобной камерой в Рюриковом Зиндане, если хоть копейка из средств вашего рода окажется втянута в это дело.
Вот же упёртая! Решила, что всё должен оплачивать её отец и никак иначе. А вот я считаю,
Сам его предложил, сам одобрил, и сам решил всё провернуть, так как хочет он. И дочь поддержала отца.
Впрочем, я уже был осведомлён об этом и даже имел план действий, как всё провернуть с учётом моих интересов. Спасибо Виктору и Василисе. Даже находясь в академии, они помогают роду. Хотя так и должно быть. В их интересах, чтобы род Чернышёвых-Апраксиных стал как можно сильнее. Ещё всего пара месяцев и они станут его полноправными членами.
Если мне предстоит взять в жены великую княжну, то Виктор сообщил о своём желании жениться на Василисе. Мне даже пришлось наведываться в академию, чтобы обговорить это с Дмитрием Петровичем. Тот разговор оказался очень сложным. Я один противостоял двум старшим Годуновым, которые хотели затащить Виктора в академию и сделать его наследником своего рода.
Губу раскатали!
Но я помог им справиться с этой проблемой и закатал её обратно. Не вижу ничего страшного в том, что Василиса будет женой Виктора и унаследует академию. Может, для Годуновых это и кажется проблемой, суть которой они так и не смогли мне объяснить, то для Чернышёвых-Апраксиных это очередной шаг по иерархической ступени имперской аристократии.
Уже сейчас к нам относятся как очень сильному и перспективному роду. Одному из самых перспективных среди молодых. А помимо того, что у нас имеются внушительные финансовые возможности, постепенно добавляется и политическое влияние. Сперва будет моя свадьба с Еленой, затем Виктора с Василисой. А дальше мы уже вместе будем решать, чья кандидатура сможет усилить род.
На данный момент у меня порядка четырёх десятков предложений исключительно от княжеских родов, в которых имеются невесты на выданье. И к каждому из этих предложений прилагается нехилый список того, что получат Чернышёвы-Апраксины, если примут именно это предложение.
Но места ограничены. Максимум по три жены. Это условие Лены и Василисы, против которого мы с братом не можем пойти. Чтобы мы не говорили, как бы не пытались отказываться, но эти девчонки действительно стали нам очень близки и дороги. Сейчас я прекрасно понимаю старших парней в детском доме, которые так любили танцевать с девчонками и прижимать их к себе. И не только прижимать… Эх… совсем размечтался, а между тем Кац младший всё ещё ждёт моего ответа.
— Давид, пока сворачивай все проекты, связанные с предстоящей свадьбой, в которых мы принимаем участие материально. Просто сворачивай, но будь готов в любой момент вновь их развернуть. По поводу угроз Елены не волнуйся, я не позволю ей упрятать тебя за решётку.
— Спасибо, Александр Александрович. А то я уж думал, придётся всем Кацам перебираться в тюрьму, чтобы вся семья собралась вместе.
— Извини, но ничем помочь сейчас не могу. Я уже практически договорился с императором и Воронцовым, но твой отец снова влез в очень паршивое дело. При его помощи государство потеряло несколько миллиардов доходов. Еле уговорил не менять ему меру пресечения, а то они собирались бросить Моисея Абрамовича в обычную тюрьму, со всеми вытекающими отсюда.