Светлые очи мага Ормана
Шрифт:
– Что это он?
– тут же кинулся к переводчику воришка.
– Он говорит, что в качестве крайней меры больше подойдет усечение языка некоторым разговорчивым пришельцам.
Серый втянул голову в плечи:
– А что я такого сказал-то? Я просто подумал, че бы нам тут в деревне не позавтракать…
– Местные жители не привыкли к скоплению вооруженных существ. Не стоит беспокоить их больше.
Направляясь обратно в лес, они видели, что только самые смелые хоббиты-мужчины посмели выбраться наружу. Но и те посматривали на вооруженных разумных с испугом. По дороге Ут рассказал, что хоббиты тоже подданные сэра Ормана, хотя ни разу мага
По дороге Влад попытался последний раз договориться с Асуэлом - единственным в этой команде вызвавшим симпатию. Посмотрев на часы, он попросил:
– Разрешите нам в последний раз вечером к камню подойти. Может, он заработает, и мы быстренько покинем ваш мир.
Реакция превзошла все его ожидания. Из-за спины появилась зеленая лапа и у горла Владислава замер меч. Тораст немедленно конфисковал часы и с помощью хоббита объяснил, что раз обещали доставить к Орману - значит доставят. И вообще, шаг влево, шаг вправо… Так что ездить им теперь с командой, пока не доберутся до мага.
Пока Тораст разбирался с Владом, Каон обыскал Серого и изъял у него мобилу и ключи от квартиры с брелоком в виде маленькой ручки. Все вещи сложил к себе орк. Влад понял, что единственный шанс добраться до камня - это побег.
16 июня, 7.35, Волгоград
Сашка в последний раз оглядел полупустую комнату: кровать со старой, латаной-перелатной простыней, подушка без наволочки, стены в выцветших, самых дешевых обоях, облезлая тумбочка у окна и на ней лампа без абажура. На стене бабушкин ковер - единственное украшение.
Мама и сестра договорились и выкинули его из своей жизни. Вот и вся любовь. “Сволочи, - от жалости к себе хотелось плакать и кричать.
– Сволочи, сволочи! Ну, почему они такие сволочи? Почему они не понимают?” Тут же на смену жалости в душу хлынула злоба. Ее было столько, что разнес бы стены по кирпичику. Но силы в тонких руках совсем не осталось. Руки дрожали. Телу требовалась доза. Если бы жил сейчас с ними, нашел бы где-нибудь заначку. Теперь же он был один на один со своей бедой. Хотелось убить кого-нибудь, но и на это не было сил. Что делать? Что?
Он и так был должен бешеные деньги. Ему вообще из дома выходить нельзя: поймают - огребет от Барина по полной. А как жить?
Сашка сел на пол и заскулил. Вот ведь ерунда какая! С рождения любили. Жалели. Как же - он ведь больной! Инсулинозависимый диабетик с пеленок. На что ему была жалость, если все, что было доступно здоровым детям, проходило мимо него: “Не прыгай, не бегай, не порежься, не перенапрягайся”. Сразу бы сказали: “Не живи!” Убили бы в младенчестве.
Он стал принимать наркотики, потому что нечего было терять. Здоровье? Его и так нет. Жизнь? И ее, по сути, нет. Тут хоть какое-то забытье. А они не понимали. Они уговаривали бросить.
Он бросал несколько раз. Один раз в клинике - совсем дозы не хотелось. Телу не хотелось. Такой боли как сейчас не было. Зато на душе такая изматывающая тоска, что хоть вешайся. И он сорвался.
Пробовал бросить еще несколько раз, когда уговаривали или просто денег не хватало. Чувствовал себя еще хуже. Через год его не узнавали на улице - он выглядел лет на двенадцать старше. Мама прятал ценные вещи под замок - он взламывал. Потом Сашку перестали ругать и увещевать. Просто отселили от себя и забыли. А ему-то как? Как?
Сквозь пелену слез снова взглянул на бабушкин
Мысли метались в голове, словно и не его. Словно кто-то залез к нему в голову и там разговаривал.
“Кому нужен этот старый ковер? Еще менты за него заберут на улице”.
“А если не хватит денег с ковра, можно и кровать, и подушку загнать”.
“Менты ерунда. Главное, Барина не встретить”.
“Почему они такие сволочи? Почему они не понимают?”
Наконец, ковер сорван со стенки и кое-как свернут в рулон. Сашка сел на него, чтобы отдышаться. Трясло все сильнее. Так глядишь, и продать не сможет - скрутит. Но надо хоть попытаться…
16 июня, около восьми утра, лагерь в лесу
Завтракали они за одним столом с Каоном, Асуэлом, Торастом и Утом, расстелив серое холщовое, грубо тканое покрывало на земле в центре лагеря. С одной стороны - большой почет. С другой - шансы сбежать минимальные. Другие существа расселись рядом и тоже готовили пищу. У орков этим занимались женщины. Они были такими же воинами в отряде, как и мужчины. Наравне с ними переносили тяготы службы и тяжесть боев. К тому же легко справлялись с необходимостью накормить ораву голодных воинов. Сейчас они жарили какую-то тушку на вертеле. Из уважения к эльфам сели с подветренной стороны, чтобы их не стошнило от запаха жженой плоти. Влад бы с удовольствием понюхал дымок. И поел бы с удовольствием. Такое приготовление он видел лишь в кино. Всегда казалось, что должно быть очень вкусно. Ут витиевато спросил, что они едят. Известие о том, что они всеядны, могут подкрепиться и растительной пищей и мясом, и, на худой конец, просто куском хлеба, его не обрадовало. Он скептически поджал губы. Может, это показалось подозрительным?
Из отряда двуногих ушли два орка и эльф - наверно, остались на страже. Вольфы тоже исчезли в лесу. Из всей стаи только Свирепый расположился неподалеку, все так же положив голову на лапы. За обедом людям рассказывали о порядках в военном отряде. Говорил в основном Каон, роняя слова небрежно, будто по необходимости. Ут иногда считал необходимым уточнить или прояснить что-то.
– Сегодня тридцать пятое Дождливого месяца. Мы пришли вчера. Значит, наша стража закончится тридцать четвертого Синего месяца. Тогда и отправимся прямиком к Орману, - объяснял им рикмас, положив в рот небольшой кусочек лепешки с медом. Влад ожидал, что он будет есть, по меньшей мере, жуков с бабочками. Ан нет, вкусы совпали с хоббитом. Асуэл сидел вполоборота. Не хотелось ему смотреть на мясо. Тораст увлечен едой. Только Каон пристально разглядывает людей.
– А с кем-нибудь нельзя нас отправить?
– не смотря на то, что давно не ел, Влад вяло жевал лепешку, на которую положил кусок жареного мяса. Последние известия совершенно отбили аппетит.
– Не с кем вас отправлять, - ответил Каон, пристально глядя в глаза менту. Речь его и теперь сопровождалась шипением, а раздвоенный язык бросал в дрожь, но Влад не показывал этого.
– Для этого надо не меньше пяти воинов. А мы с кем останемся? У нас небольшой отряд.
– Мы же обещали не убегать, - Влад спокойно выдержал синий взгляд ящера. Почему-то казалось, что он здесь главный.
– Одного проводника дайте - нам хватит.