Светлые тени

Дженнингс Сайрита Л.

Но теперь... теперь мне это нравится. Я люблю его. Это то, кем он является - Темный - и я люблю каждую частичку этого человека, даже жуткие его стороны.

И теперь я его потеряла. Снова. И я не знаю, как вернуть Дориана.

– Помогите, - шепчу я, оставляя просьбу неуслышанной. Нет никого, кто бы мог исправить то, что я натворила. Я один на один с этим беспорядком, который учинила.
– Кто-нибудь помогите мне.

Раздается стук за двойными дверьми, отвечая на мою мучительную просьбу.

– Обслуживание номеров, - произносит кто-то.

Я смотрю

на входную дверь в номер люкс, не зная, что и делать. Я покрыта засохшей кровью, номер разгромлен, и передо мной в оцепенении стоят два пугающе великолепных Колдуна. Я не смогу объяснить это: да и кто мне поверит? Даже я не могу поверить в происходящее.

Поднявшаяся новая волна безысходности заставляет пол грохотать еще сильнее.

Жгучий холод в моих глазах, почти причиняет боль, пока я смотрю на двойные двери, чувствуя, как будто могу обжечь прямо через них.

Я глубоко вдыхаю запах благоухающих фруктов, свежего кофе и потного человека по ту сторону дверей.

Я чувствую сладкий запах декаданса [1] с крем-брюле и шоколадным муссом, который стоит под крышкой на серебренном подносе... слышу, как запинается часто бьющиеся сердце под мокрой от пота хлопковой рубашки служащего. Он нервничает.

Встревожен. Но в нем есть кое-что еще. Что-то, что я прежде никогда не ощущала.

Как мне кажется, я уже в оборонительной позиции, прикрываю Дориана и Александра своим телом. Из-за чего он так нервничает?

1

Декаданс - название десерта

Я делаю еще один глубокий вдох, вбирая в себя остатки марихуаны и алкоголя, которые сочатся из его пор. Я слышу, как он сглатывает и причмокивает губами в поиске влаги. Его дыхание несвежее и отвратительное после попойки и желчи. Я ощущаю этот вкус на своем языке, и меня накрывает сильная волна головокружения.

– Эй?
– он снова стучится, затем дергает ручку двери.
– У вас там все в порядке?

Я смотрю вниз на свои руки, все еще покрытые огнем. Что-то не так. Это не обычный консьерж. И если он здесь, чтобы навредить нам, или же кто-то послал его сюда, я должна обеспечить безопасность любой ценой. Даже если это будет значить делать немыслимые вещи.

Я чувствую, что кто-то приближается по коридору, но не могу сказать точно кто или что это. Даже с их бесшумной поступью, могу сказать, что они приближаются быстро - быстрее, чем в человеческих силах. И я чувствую... Я чувствую их силу. Она чертовски мощная.

Темная.

Я делаю несколько шагов к двери, готовясь ударить в случае необходимости. Я чувствую, как каждая клетка в теле нагревается в ожидании, а адреналин бежит по каждой вене. Кровожадная часть меня берет бразды правления, и я руководствуюсь только чувством и инстинктом животного.

Я слышу вздох консьержа от удивления, когда неизвестный злоумышленник предстает перед ним, но у него перехватывает дыхание, прежде, чем он успевает связать два слова.

Потом все

стихает и становится... так устрашающе. Даже шум под ногами прекратился, и вой ветра затих. Я даже не могу услышать собственное трепетное дыхание.

В дверь трижды постучали. И раздался голос, который я ожидала услышать меньше всего.

– Обслуживание номеров.

Глава 3

Прежде чем мозг включается, я уже у двойных дверей. Без усилий, словно по щелчку пальца, они распахиваются, открывая взору бессознательного с плохой кожей работника отеля и опасно красивого Колдуна, известного как Николай Скотос.

– Нико, - чуть не рыдая, я бросаюсь в его объятия. Он робко обнимает меня и крепче сжимает. Нико всегда легче шел на человеческий контакт, чем его старший брат. Физические проявления чувств никогда не были для нас проблемой.

– С днем рождения, малышка. Успокойся, я здесь, - говорит он, отодвигаясь, чтобы оценить мое тревожное состояние. Его глаза, как голубое и яркое безоблачное небо, становятся широкими от шока.

– Охренеть, Габс. Что ты... что ты с собой сделала?

Я точно знаю, что он видит - разорванную, окровавленную рубашку, растрепанные волосы и глаза, которые не должны существовать не в одном из наших миров. Он видит меня такой, какой я стала.

Дрожащими руками, Нико медленно поднимает палец и касается меня под правым глазом - золотистым. Часть меня, которой суждено править Светом. Он громко вздыхает, когда наша кожа соприкасается вместе.

– Твои глаза, - шепчет он, от страха и удивления его голос становится хриплым.
– Как ты...? Как ты это сделала?

– Я не знаю. Просто отказалась вознестись с чем-то одним. Я не хотела выбирать.

Он подносит другую руку к моему лицу и обхватывает мои щеки, закрывая глаза, когда чувство жжения появляется на его ладонях.

– Разве не больно?
– спрашиваю я, озадаченная тем, почему Нико не вздрогнул, обжигаясь о мою кожу.

Глаза по-прежнему закрыты, Нико качает головой с грустной улыбкой на губах.

– Нет. Больше нет.

Когда, наконец, он открывает глаза и смотрит на меня, в них плавают не понятные мне эмоции. Что-то между страхом перед неизведанным и сюрпризом далекого прошлого. Я не могу сказать точно, опечален он моим решением или рад, или возможно и то и другое.

– Хорошо, - я пытаюсь улыбнуться.
– Потому что мне нужна твоя помощь.

Я неохотно вырываюсь из его утешительных объятий и разворачиваюсь к сцене в гостиной.

Нико дергает за потный воротник служащего отеля и тянет его в номер люкс, после чего толкает туда же тележку с едой.

На языке Темных он что-то шепотом бормочет о грязных, отвратительных людях, и затем следует за мной в комнату.

– Какого хрена...
– начинает он, смотря на сломанную мебель. Затем его глаза останавливаются на Дориане и Алексе - которые по-прежнему стоят как сверхъестественные статуи. В мгновение ока он стоит около брата и хватает его за все еще мраморные плечи.
– Что случилось? Кто это сделал с ними?