Светлым по Темной
Шрифт:
выбитых камней. М-да, вот тебе и Созидание…
— Трой?
— Див?
— Весело, правда? — благодушно поинтересовалась я. Да уж, развлечение хоть куда. Мы висели примерно в локте над полом, будто приклеившись спинами к стене, и беспомощно смотрели друг на друга. Извивания на манер червяка, насаженного на рыболовный крючок, желаемых результатов не принесли — я по опыту знала, что в таком положении ничто из доступного мне арсенала не поможет. Придется ждать, пока остаточная магия, удерживающая нас в подвешенном состоянии, не развеется сама, а потом надо не зевать и постараться упасть так, чтобы не ушибить еще не отбитое. — Что это было за заклинание?
— Простое парирование! — горячо отозвался Тройдэн. — Клянусь тебе, я не ожидал, что все так получится! Думал, он попытается ударить Враждой, поэтому выплел щит из Разрушения!
— Ой, дурак! — Честное слово, не виси я приклеенной к стене, так за голову бы схватилась от осознания потрясающей глупости окружающих. — Кто ж Враждой по ученикам лупит? Да нас бы даже от ослабленного
— Я тебя защищал! — искренне оскорбился Тройдэн.
— А тебя просили? — ласково поинтересовалась я. — Зачем ты влез? Ну, напинал бы мне Аррин слегка и отстал, а теперь…
— Что здесь происходит? — грозным громом прокатилось по разоренному коридору. Ну, естественно — такой катаклизм местного масштаба просто не мог пройти незамеченным! На свист, звон и прочие звуки, сопутствующие столкновению двух несопоставимых энергий, и грохот последовавшего за ним разрушения не замедлил явиться сам Мастер магических искусств. Я поспешно опустила голову и прикусила нижнюю губу, понимая, что сейчас получу так, что наказание Аррина покажется мне нежной лаской дорогого друга. И зачем я с этим Тройдэном связалась?
— Отец! — звонко крикнула причина всех моих проблем, с трудом отдирая макушку от стены и поворачивая голову в сторону грозной фигуры в свободной темно-синей мантии, расшитой золотыми и серебряными рунами.
— Тройдэн, — устало констатировал Мастер, узнав отпрыска. — Что на сей раз?
— Ма-ма-мастер, — беспомощно проблеял Аррин, на карачках выползая из своего кабинета и едва ли не носом утыкаясь в темный шелк мантии. Н-да, неслабо его, видимо, потрепало: одними статуэтками да фолиантами, кажется, не обошлось, похоже, еще и шкаф сверху упал…
— Что случилось? — мрачно поинтересовался глава Темной Школы магических искусств, двумя пассами отлепляя своего сына от стены и аккуратно ставя его рядом с собой на пол. Я подобной чести не удостоилась и продолжала висеть, покусывая губы и старательно притворяясь оригинальным объемным барельефом. Увилла, сделай так, чтобы Мастер не обратил на меня внимания!
…Часа через три я вывалилась в коридор из кабинета искусника Аррина и медленно поползла в сторону жилых помещений, хватаясь за стены и стараясь не завалиться на пол. Болело все. Руки, ноги и спина просто вопияли, требуя к себе более почтительного и уважительного отношения, голова разламывалась пополам, а трещавшая по швам аура, по-моему, вообще уже поспешно собирала манатки, дабы покинуть свое неуютное обиталище. Так сильно, кажется, мне еще никогда не доставалось. Искусник Аррин, которому Мастер отдал меня на расправу, не пожалел времени и сил, изгаляясь в выдумках всевозможных кар, возмездий и наказаний. Нет, калечить или уродовать он меня не стал, это было бы экономически невыгодно. Вместо этого Аррин отвел душу и искренне позабавился, с удовольствием опробовав на мне несколько боевых заклинаний, изучая результат с искренним интересом прирожденного маньяка от науки. В качестве альтернативы — чтобы я не сдохла во время его забав — он мне возвратил магию и до половины заполнил резервы энергий. Впрочем, особого толку от этого все равно не было. Мою защиту искусник сминал легко и небрежно, словно не замечая попыток прикрыться щитом или сферой. Поэтому из его кабинета я практически выпала, проклиная день и час своего рождения. Раны, оставленные изощренными заклинаниями, искусник зашептал сам, дабы я не потеряла товарный вид (до выпуска оставалась всего пара недель), но вот боль убрать не удосужился, справедливо рассудив, дескать, сверху все цело — и ладно, а что там у меня внутри творится — это никому не видно и никого не касается. В результате я шипела от боли и с трудом подволакивала внешне совершенно здоровую ногу, перебитую клинком из энергии Созидания, а рабочая правая рука висела плетью, опробовав на себе все прелести заклинания Твердого Града. Кости Аррин, разумеется, срастил и ткани восстановил, но все болевые ощущения оставил мне — не иначе как в назидание. А может, чтоб я в лечебной магии попрактиковалась…
Темная Школа магических искусств больше походила на неприступный бастион, чем на учебное заведение. Здесь можно было спокойно пересидеть годовую осаду, корча противнику ехидные рожи из окна и изредка швыряясь шаровыми молниями через машикули. Впрочем, желающих напасть на Школу пока не находилось. Какие-никакие, а мозги имелись у всех агрессоров, осаждавших Валайю, столицу нашей славной Темной Империи. Да и вообще, дальше упомянутой Школы захватчикам все равно продвинуться не удалось бы. Одно дело — легионы темных потусторонних тварей, которых, вопреки распространенному мнению, вполне возможно убить сталью, а то и остро отточенной деревяшкой, и никакой экзотики вроде сметаны из собачьего молока или взвара, содержащего клыки гидры и глаза василиска, для этого не требуется. И совсем другое — три десятка лучших искусников Темной Империи и полтысячи разновозрастных учеников под их командованием. Лично я предпочла бы схватиться с двумя дюжинами упомянутых тварей, чем с одним разъяренным искусником — в этом случае шансов выжить значительно больше. Говорят, сам Темный Император никогда не принимает важных решений, не посоветовавшись предварительно с Мастером. Хотя, возможно, эти слухи преувеличены.
Жилая часть Школы была очень похожа на надрезанный
В коридорах жилой части народу было определённо побольше, чем возле кабинетов искусников, поэтому на меня, скрюченную в три погибели, держащуюся одной рукой за стену, другой за поясницу и шатающуюся от боли и слабости, тут же обратили самое пристальное внимание. Надо сказать, дружба среди учеников Мастером никогда особенно не одобрялась, а вот подлость, подставы и доносы всячески поощрялись. Наверное, именно поэтому образ темного искусника в глазах простого народа выглядит столь непривлекательным и даже мерзким. Эта профессия уважаема и высокооплачиваема, но обычные люди горячо и искренне ненавидят ее представителей. Бывают редкие исключения, лишь подтверждающие общее правило. Но мы сами создали себе такую репутацию. И, надо сказать, не особенно от этого страдаем.
Разумеется, никто и не подумал броситься мне на помощь. Наоборот, будущие коллеги с удовольствием злорадствовали и ехидно хихикали, передразнивая мою походку и выражение лица, кое, судя по их выразительным интерпретациям, оставило всякое сходство с человеческим и сильно приблизилось к вурдалачьему. Не любят меня школяры. Скорее завидуют. Хотя было бы чему…
Сняв пассом защитное заклинание с двери, я ввалилась в свою комнату и поспешно заперлась изнутри. Энергии после попыток отразить заклинания Аррина почти не осталось, но зачаровать дверь еще получилось, и я, с чувством выполненного долга, полезла на кровать. Мое обиталище было довольно скромным, можно даже сказать — аскетическим. Комнатка размером шесть на шесть шагов и не позволила бы разгуляться в плане меблировки. Проблему со спальным местом я решила очень легко — просто подвесила узкую казенную койку над дверью почти под самый потолок, одним махом освободив изрядный кусок жилого пространства. Правда, иногда я забывала обновлять заклинания, с помощью которых кровать могла висеть в воздухе, и тогда мое ложе с жутким треском и грохотом обрушивалось вниз, и еще хорошо, если под ним никого не оказывалось. Как-то раз в этот своеобразный «капкан» ухитрился попасть один из школяров, сумевший на свою беду взломать охранное входное заклинание и вздумавший без спросу одолжить у меня пару монет до стипендии. Опешив от болевого шока, он не смог применить магию и не решился двигаться, да так и пролежал под перевернутой кроватью до моего прихода. Школяр не ведал, что я, увидев упавшее ложе, очень сержусь и в раздражении топаю по нему ногами… Откуда ж мне было знать, что там кого-то придавило! У крохотного окошка, выходящего на оживленную школьную улицу, стоял стол и некое трехногое подобие табурета, на котором я, скрючившись в три погибели, делала уроки. В углу пристроились небольшой сундук с одеждой и моя метла, на стенах разместились две полки, заставленные разноразмерными томами, фолиантами и гримуарами, мутное зеркало в резной деревянной раме и маленькая картинка с изображением жутко перекошенной хари вурдалака, оставшаяся мне в наследство от предыдущего хозяина комнаты. Я все хотела ее выбросить или хотя бы зачаровать, чтобы сей шедевр изобразительного искусства не светился в темноте, да так и не собралась, а потом и привыкла к своеобразному ночнику.
Обычно на кровать я попадаю с помощью левитации, но сейчас такой подвиг мне был явно не под силу, поэтому пришлось подставить табуретку, влезть на нее ногами и, кряхтя, как старая бабка, переползти на койку. Сбросив сапоги и расшнуровав рубашку, я с облегченным вздохом растянулась на одеяле, разглядывая потолок, покрытый клочкастыми махрами пыльной паутины. Попробовала поворожить, уменьшая боль, но не сильно преуспела и вскоре бросила это гиблое дело. Потерплю, в первый раз, что ли. В Темной Школе магических искусств практиковали и физические и ментальные наказания, в отличие от Светлой, где в ходу были лишь телесные методы. Там считается, что душевные страдания могут изуродовать человека намного сильнее и глубже, чем физические. Зато ментальные кары лучше запоминаются и оставляют неизгладимый след.