Светлый эльф в царстве дроу. Спасти от навязанной жены
Шрифт:
Элендил вспомнил, что во время ужина не раз замечал, как его сосед за столом доставал из кармана маленькую бутылочку и что-то капал себе в тарелку. Он думал, это какая-то приправа, а оказалось…
Неужели темные эльфы настолько увлекаются ядами и смерть от отравления у них не редкость?
— Да, — кивнула принцесса Лейна, видимо, прекрасно умея читать по лицу. — Проверяй всю еду, что тебе приносят. Даже если ужинаешь за одним столом с королевой. Матушка не посчитает это оскорблением — наоборот, решит, что ты начал осваиваться.
Ошеломленный Элендил опустил взгляд
— По поводу «права женщины» тоже не беспокойся, — продолжила принцесса Лейна, и Элендил непонимающе вскинул бровь:
— Право женщины?
— Ну-у-у… — Ее Высочество замялась и принялась носком туфли чертить на полу пещеры невидимые узоры. Элендил невольно засмотрелся на ее ноги, голые до колен. Даже человеческие женщины носили платья в пол, а эти бесстыдницы… — Просто если тебя вдруг остановит какая-нибудь эльфийка и потребует… потребует что-то… неприличное…
Элендил поджал губы.
— …напомни ей, что ты — гость Гремвола и скоро станешь мужем Визарры.
Даже не хотелось спрашивать, почему какая-то эльфийка могла остановить его в коридоре и что-то там потребовать. Он не желал этого знать.
— Благодарю, Ваше Высочество.
— До встречи. — Она отступила на шаг, затем усмехнулась и вдруг приняла важный вид, словно решила разыграть для него театральное представление. Взмахнув рукой в воздухе, принцесса Лейна подчеркнуто высокопарным тоном произнесла традиционную фразу дроу при прощании: — Пусть ночи твои будут темны и ни единый луч света не потревожит спокойствие сумрака.
И коротко рассмеявшись, она бросилась прочь. Совсем не по-царски.
«Сколько ей лет?» — задумался Элендил, наблюдая за хрупкой фигуркой, что таяла в темноте длинного коридора.
Он знал, что все дочери Ильфриды Гремволской переступили порог зрелости, все они были совершеннолетними, но в младшей, в принцессе Лейне, чувствовались свежесть и непосредственность юности. Она единственная проявила к Элендилу участие, а на чужой земле, когда ты беспредельно одинок и окружен врагами, даже маленькая помощь дорогого стоит.
Он не хотел думать об этом, но все равно думал, никак не мог отогнать от себя эту бесполезную и в чем-то вредную мысль: если бы его отдали принцессе Лейне, а не Визарре, будущее казалось бы не таким мрачным и безнадежным.
На любовь и счастье Элендил уже не надеялся. Сейчас он был бы рад просто доброму отношению к себе. Но, похоже, даже на это рассчитывать не стоило. Даже на такую малость.
Его ждет вечность полная страданий. И унижений. И ему придется это вытерпеть с достоинством и смирением. Ради своего народа. Ради благополучия Лесонвилля. Жизнь простых эльфов зависит от него — от того, удастся ли ему перешагнуть через свою гордость.
«Прогнись, сын. Ты должен под них прогнуться. Теперь это твой долг и предназначение».
Вспомнилось, как Альмира, его двоюродная сестра, покидала Вековой лес на спине вороного жеребца-гиганта. Как она рыдала, красная и опухшая, утратившая всю свою привлекательность,
«Спасите, — кричал ее отчаянный взгляд. — Не надо! Умоляю! Я не хочу!»
А король подошел к ней, дрожащей от страха, взял за руку и мягким, отеческим тоном произнес:
— Будь сильной.
Будь сильной.
Элендилу тоже надо быть сильным.
Глава 6
Свадьба.
Сегодня день его свадьбы, а после его ждет…
…первая брачная ночь.
Когда Элендил поднимал с постели традиционную свадебную рубаху, чтобы одеться, у него дрожали руки. Ему казалось, что он спит, что все это происходит не с ним. Он будто видел себя со стороны, бледного, сгорбившегося, потерянного.
Стоя напротив зеркала, он долго, очень долго расчесывал свои длинные, белые волосы, а затем заплел их в косу. Простоволосого его имела право увидеть только супруга. Впрочем, это были обычаи светлых эльфов, законы его народа — дроу на такое не обращали внимания: их мужчины, женатые и свободные, ходили с распущенными волосами.
Старый гребень из дерева ивы со стуком опустился на прикроватную тумбу. Дрожащими пальцами Элендил принялся застегивать пуговицы рубашки, белой с красной вышивкой на воротнике и манжетах. Одежду принесли рано утром и оставили на постели, пока он принимал душ в маленькой комнате за стеной. Свадебный наряд жениха.
О духи, сегодня его свободе придет конец.
Если он переступит эту черту, назад пути не будет.
Всю дорогу до храма Элендил чувствовал тошноту, стоящую в горле, резь в желудке и скребущую под ребрами панику. Она нарастала, как снежный ком, как лавина, готовая его поглотить. Безумное ощущение страха и грядущей катастрофы.
К невесте его провожали четверо стражников в кожаных доспехах, и Элендилу казалось, что его ведут на казнь. Не казалось. Его вели на казнь, потому что прежняя жизнь заканчивалась сегодня, а новая не сулила ничего хорошего. Скоро он станет рабом, бесправной собственностью жены, вещью, что всучили насильно и которой не рады.
Двери храма распахнулись перед Элендилом, словно ворота в склеп, и в нос ударил аромат благовоний, разлитый в воздухе. Тяжелый, вязкий запах забивал ноздри и мешал дышать. К лицу будто прижали тряпку, насквозь пропитанную сладким до тошноты парфюмом.
Под конвоем Элендил вошел в главную святыню дроу — обитель великой Черной вдовы. Большую часть храма занимала гигантская статуя богини — уродливая паучиха, вырезанная в скале.
Под ее жирным брюхом, окруженные восьмью каменными лапками, как колоннами, Элендила уже дожидалась невеста с матерью, суровой королевой Гремвола. Женщины стояли перед массивным куском гранита — алтарем? — и с бесстрастным видом следили за приближающейся процессией.