Светлый мир
Шрифт:
— Повелитель, не нужно, я прекрасно знаю — вы желаете этого не меньше меня. Вы хотите прекратить эту вражду, желаете собрать свою семью вместе.
По повисшей тишине можно было подумать, что Темный покинул темницу. Но все такая же плотная и нетерпеливая тьма, не позволяющая Всаднику увидеть ничего дальше десятка сантиметров от его тела, показывала, что Император все еще здесь, просто задумался.
— Да, в этом ты прав. Больше всего в этом мире… в Вечности, я хочу чтобы моя семья воссоединилась. — тихо прошелестела тьма, — но, все же, объясни мне, Несущий хаос, стоило ли ради шести пленников устраивать
— Представление? — недоуменно повторил Ашту, а после встрепенулся, сообразив, что имел в виду Повелитель. — Мне нравится, что вы настолько верите в меня, Повелитель, — хохотнул Всадник, но я, на самом деле, слишком старательно отдалялся от своего племени. Настолько, что даже не мог представить, что там творилось. Да, я взбаламутил некоторые границы…
На едкое хмыканье из глубин тьмы, Всадник изобразил вежливую улыбку.
— Но, клянусь, адруги действовали без моей подсказки.
— Он еще и клянется, — ворчливо протянул невидимый Темный. Тьма, чувствуя недовольство, всклубилась, почти коснувшись Всадника. Тому даже пришлось слегка отклонить голову, не позволяя хищным щупальцам проникнуть в рот и нос. — Мне нравится цель, которую ты преследуешь, но твой путь вызывает сомнения.
— Великий, — в наигранном удивлении вскинулся Ашту. — Да вы, никак, не доверяете мне?
— Ты светлый, Ашту, — со вздохом сожаления прошептал Темный. Его голос переместился от правого плеча Всадника к дальней стене, словно Император лично был здесь и бродил по темнице.
Племя адругов и правда было светлым. Да, они изначально жили на темных территориях, в Ледяном пределе. Да, они присягнули Темному, и с тех пор были его преданными последователями. Но дар их был светлым, и поделать с этим ничего было нельзя.
— Боитесь, что я продам вас Свету? Не нужно, поверьте, если я решу вас предать, вы узнаете об этом третьим, — хохотнул Ашту и тут же согнулся от боли, рухнул на пол, скребя ногтями по камням. Подстегнутые силой Темного, к скорчившемуся телу метнулись и щупальца тьмы, с готовностью залепляя человеку глаза и рот, лишая кислорода, сдавливая тисками тело.
— Только за эту фразу стоило бы испепелить тебя. Тем более, что я бы многое мог рассказать о доверии. Особенно к тебе, — едко протянул Темный и сила отступила. Вместе с ней схлынула и разочарованная тьма. — Но нет, тебе я доверяю, насколько это возможно в отношении к Хаосу и его Несущему.
Ашту удивленно вскинул взгляд, пытаясь пробить им черноту вокруг и понять, что же имеет в виду Император. Бесплотный голос довольно хмыкнул, переместившись уже за спину Всадника, хотя там и положено было быть двери.
— Тогда что же? — не выдержав долгой паузы, взятой Императором, спросил Всадник.
— Ты светлый, Ашту, — со вздохом повторил Темный, и сила его вновь вернулась, неся с собой все переливы истинной боли. Долго истязать Несущего Темный не стал, практически сразу прекратив мучение.
— Повелитель, — едва совладав с голосом, насмешливо попросил Ашту, — вы бы не могли уже или прикончить меня, или все же прекратить эти экзекуции?!
— Не нравится? — довольно хмыкнул Темный. — Именно об этом я и говорю. Свет имеет над тобой ту же власть, что и я. Даже суть Хаоса не может изменить того, что ты светлый. Я могу убить светлого — быстро и безболезненно, могу
— Что ж, значит я постараюсь не сталкиваться с ним настолько близко, — хмыкнул Ашту, потянув себя за косичку. Открытие было неприятным, но менять из-за этого планы Несущий хаос не собирался.
— С твоим стремлением быть в центре происходящего? — грустно выдохнул Император. — Что ты будешь делать с пленниками? — резко перевел он тему.
До того Император шептал, шипел и вообще старался не поднимать голос выше необходимого и только после последнего вопроса, заданного с обычной громкостью Ашту понял почему: голос Темного звучал глухо и устало. Словно Император сейчас сидел не в кабинете, а уже которую неделю бегал по лесам за остроухими, одновременно выкрикивая команды и песни.
— Хочу узнать, зачем ему Всадники. — Сощурив глаза, словно мог разглядеть Императора, протянул Ашту. — Не просто так ведь они выманивали Анвара и пытались скрутить меня. Великий?
— Да, Несущий хаос?
— Ваш голос?!
— Ты добился своего, Всадник, — как-то зло и одновременно грустно проговорил Темный. — Он был здесь.
— Я постараюсь добиться ответа как можно быстрее, — хищно сверкнув глазами, пообещал Всадник.
— Своими руками?
— Нет, Повелитель, я не буду пытаться составить конкуренцию Несущему боль. Но ведь… пытать можно не только болью.
— Что ж, как знаешь, — устало выдохнул Темный, и Ашту внезапно понял, что остался один. Подтверждая его выводы тьма просветлела, разорвалась клочьями и втянулась в камни стен, оставив Несущего наедине с висящим пленником. Светляк радостно осветил небольшое помещение вместе с телом у стены.
— Спасибо за доверие, Повелитель, — улыбнулся Всадник, а в прищуренных глазах отразился лед.
Пытка бывает не только физической — это правда. Ашту сидел на неровных камнях пола, прислонившись к дышащему холодом металлу двери и следил за лицом одного из светлых. Стиснутые зубы, бледная кожа, ужас и отвращение в глазах — он внимал показанному Всадником представлению, где была боль, только не его собственная.
Конечно, так гораздо дольше. Возьмись за работу Несущий боль, и остроухие заговорили бы уже через пару часов, а Несущему хаос, возможно, придется просидеть здесь не один день. Но так спокойнее, ни крови, ни вони, и не надо убирать лишних свидетелей.
***
— Ашту? — резко обернувшись, удивленно произнес ашт Стагар. — А остальные где?
— Как и приказывали, ашт, эльфов гоняют, — сквозь завесившие лицо волосы, улыбнулся Ашту.
— А ты? Отлыниваешь? — хохотнул Всадник, прищурившись. Мальчишка, чем старше становился, тем больше вселял в него уверенность — держать такого лучше на расстоянии. Тощий, длинный, с постоянно растянутыми в улыбке губами и с растрепанными, длинными волосами, завешивающими обзор, он все сильнее походил на безумца. Причем, безумца хитрого и расчетливого. Глаза льдом блестели сквозь седой водопад, обжигая спрятавшейся на их дне насмешкой; следили за каждым движением, заставляя поменьше делать этих самых движений.