Светлый, не значит добрый.
Шрифт:
– А меня это не волнует, у тебя может быть сколько угодно и каких угодно самок, я сделаю кладку только от тебя. Если, конечно, к этому моменту тебя кто-то более сильный не победит...
М-да, интересная в этой схватке победа мне досталась... И что мне с ней делать?!
Но ты же еще маленькая....
Полностью сформулировать свою мысль не успел: на глазах девочка превратилась сначала в копию моей супруги - Мариэль, а еще через мгновение, в темную Малигинэ, чем меня очень сильно удивила. Я сам-то толком не помнил, как она выглядела, но или она тщательно покопалась по закоулкам моей памяти,
– Могу выглядеть, кем захочешь, на твой вкус. И кстати, я по возрасту намного старше всех твоих самок!
Страшно и неприятно было видеть перед собой 'Великую' даже осознавая, что это просто изображение, а еще очень тянуло спросить про неожиданно появившееся когда-то мне ею-же и подаренное украшение. Но решил, что сейчас не самое подходящее время выяснять, куда оно прошлый раз делось:
– Хорошо, допустим. Но это означает, что ты идешь со мной? Я завтра, с самого утра в группе из нескольких эльфов ухожу из этого города. Я бы не хотел, чтобы кто-то из отряда как-то от тебя пострадал...
– Это их проблемы! Смогут за себя постоять - останутся в гнезде! Нет - значит, потомство от них не жизнеспособное!
Как-то волной на меня нахлынуло предчувствие беды.
– Да нет, они просто мои друзья! Если ты пообещаешь, что не тронешь их...
– Никогда!
– Я вообще, ничего обещать тебе не намерена! Я уже приняла тебя вожаком, но на этом все!
Видимо, дальше беседу она продолжать не захотела, и меня просто выкинуло из этого морока.
Пришел в себя во все той же позе: ядовитое острие у моей груди, а мой, ослепительно пылающий кинжал напротив шеи этого кошмара.
Хотя, уже через мгновение чешуйчатый хвост исчез, а на месте змеюки возникла уже знакомая темная эльфийка.
Та, несмотря на мой оголенный клинок, и совершенно его не опасаясь, секунду спустя, заключила меня в свои объятья. Причем с таким напором, что у меня создалось впечатление, что не против прямо сейчас заняться продолжением своего рода... Вот только мягкие губы оказались нежданно холодными, и глаза оставались прежними... да и сам образ 'великой' совсем не способствовал...
Мягко отстранил своеобразный мираж, и оглядел свое плечо. Как-то во время ментального общения совсем забыл о нанесенной мне в первый же момент боя ране, а тут вспомнил, - она неприятно ныла.
Мифриловый наплечник был вскрыт как консервная банка, и при попытке снять его, чтобы осмотреть рану, развалился на несколько кусков. Рукав камзола, моей рубашки, а заодно и тонкая кольчуга оказались рассечены как будто бритвой, а на моей коже красовался свежий шрам.
Наверно, если б не предусмотрительность Авши, любой другой был бы уже мертв, а у меня только серьезный порез, уже заживающий прямо на моих глазах.
Непроизвольно возникла мысль:
– А если б она мне руку полностью срезала? У меня бы новая отросла, или надо было старую прилеплять на место? Или, например голову?
Вместо этого повернулся к ожидающей меня женщине. Все-таки её новый вид, меня сильно смущал, поэтому попросил стать прежней, той, к которой я уже привык. И через минуту мы, идя за руку с девочкой, направились к одной из ближайших лестниц.
Дверь конечно была закрыта, но когда я уже планировал разворачиваться, малышка легким ударом ладошки просто вынесла эту дубовую и обитую металлом дверку вместе с коробкой.
Прошипев на змеином, что все равно тут никто не ходит.
Вот таким нетривиальным способом открывая запертые двери, уже через пять минут мы вошли в уже знакомую мне, праздничную залу.
Кажется то, что я уже не один, заметил только граф, тут же спешно направившийся в нашу сторону. Даже не высказав удивления моим появлением, еще подходя и счастливо улыбаясь, зачастил:
– О! Вы очень вовремя! Скоро будет салют... в Вашу честь, конечно!
– Вы так неожиданно исчезли, вас искали,... но все хорошо, что хорошо кончается!
– не давая мне возможности вставить хоть одно слово, продолжал он трындеть...
Так же удивила реакция на мою спутницу, точнее полное её отсутствие.
По его настоятельной просьбе нас вдвоем, практически не слушая мои возражения, но со всевозможным почтением практически вытолкали на балкон, проход на который был в другой, чуть меньшей боковой зале.
Именно здесь располагались ранее скрытые музыканты. На двух совсем небольших столах стояли вазы с какими-то фруктами, на вид похожие скорее на муляжи. За все время пребывания здесь я не заметил, чтобы кто-то из местных, хоть что-то ел.
Судя по всему, для нас были приготовлены там два огромных кресла, одно из которых я с удовольствием занял. Все предыдущие походы и стычка с Ивой меня порядком утомили. Для кого предназначалось второе, я не понял, ни граф, ни моя юная спутница туда не сели.
Зато открывшееся пространство заинтересовало девчушку, и она с явным любопытством подскочила к ограждению. Высота была небольшая, этаж четвертый, не больше, но к моему удивлению даже это напугало её, и она тут - же отшатнулась и пристроилась за моим креслом.
Никто из присутствующих, кажется, даже не обратил на это внимание, - сразу за нами на огромный балкон повалила и большая часть ранее танцующих. Салют был довольно своеобразным. Несколько светляков или фаерболов, запущенных в небо и как я понял врезавшихся в сферу защиты, в месте соприкосновения надолго разукрашивая её в разноцветные разводы, чем-то напомнившие мне северное сияние, которые держались пару минут плавно исчезая.
Когда все закончилось, я продолжал сидеть на своем кресле. Недалеко застыла пара придворных, но они мне не мешали. На самом деле тут, в отличие от всех прочих помещений не стоял тот неприятный и тяжелый запах, везде сопровождаемый местных жителей, и к которому я как-то уже привык.
Подо мной раскрывался темный город. Никогда я его не видел таким. Все наши походы здесь были только днем, когда сияло солнце. Мы боялись того, что тут могло шляться по ночам. А из окон моего привычного жилья не было видно ничего из ближайших домов, да и те скорее всего стояли пустыми.