Светлый остров
Шрифт:
Эллин глубоко вздохнула.
— Это, конечно, приятно, но что нам с ней делать? — Она устремила строгий взгляд на ребенка, сидящего на полу по-турецки. — Ты сказала, что была хорошей девочкой, когда я спросила тебя о твоем поведении. Но разве быть хорошей — это драться с другими маленькими девочками?
Джинкс отрицательно покачала головой, ее палец обводил линию вокруг ступни по форме башмачка.
— Она не должна была это говорить, — наконец пробормотала девочка хмуро.
— Сюзанна не говорила этого; ее мама сказала.
— Да, но не могла же я ударить
— Ты не имела права бить Сюзанну, — Эллин повысила голос. — Это не ее вина, если ее мама сказала что-то, что тебе не понравилось.
— И теперь ее отец собирается прийти сюда, чтобы поговорить с твоей мамой, — бросила тетя Сью.
Иди и оставайся в своей спальне, непослушная девчонка. — Эллин указала на дверь. Как могла ты так обидеть Сюзанну?
Две крупные слезы скатились по круглым щекам, как только Джинкс встала.
— Я буду защищать тебя. Ведь нужно защищать свою маму. — Она медленно направилась к двери, но ее глаза наблюдали за реакцией Эллин на ее слова. Эллин тотчас отвернулась, и Джинкс вышла из комнаты. Через секунду она вернулась.
— Ты сказала, что сделаешь мне подарок, когда вернешься из круиза, — начала она, но тетя Сью прервала ее:
— А ты заслужила подарок, причиняя маме все эти неприятности? Делай, что тебе сказано, и немедленно ступай к себе в спальню.
— Мой подарок в одном из твоих чемоданов? — слезы полились ручьем, как только Джинкс указала на чемоданы, оставленные в холле.
— Да, Джинкс. — Вопреки всем попыткам остаться строгой, Эллин проявила мягкость. Но необходимо было выдержать характер.
— Ты получишь его во время чая, когда вновь спустишься сюда.
— Что-то нужно делать с этим ребенком, — заявила тетя Сью, когда дверь за Джинкс наконец закрылась. — Так не может продолжаться дальше, Эллин.
— Я постараюсь быть с ней более строгой. Когда мистер Хаггерти собирался прийти, чтобы поговорить со мной?
— Сегодня вечером. Я, правда, просила его подождать до завтра, так как понимала, что тебе не будет приятен его приход сразу после возвращения, но он был так рассержен, что сказал, что не хочет откладывать дело в долгий ящик. — Маленькая пауза. — Я старалась успокоить его, моя дорогая, но все было напрасно. Он сказал, что хочет видеть мать Джинкс.
— Ну, хорошо, не съест же он меня, — вздохнула Эллин, падая духом. Она не ждала ничего хорошего от жизни и не удивилась этим неприятностям. В дополнение к ее унынию, тетя Сью была явно нездорова, хоть и утверждала обратное. Отметив изменения, которые произошли в тете за последние две недели, Эллин теперь очень пожалела, что поехала в этот роковой круиз.
— Я хочу, чтобы ты нашла себе надежного мужчину, — сказала старая леди, и ее лицо исказилось, как только она сделала движение на диване. — Мне хотелось бы видеть тебя с мужем прежде… прежде, чем что-нибудь случится со мной.
Эллин отрицательно покачала головой с едва уловимым чувством отчаяния и боли.
— Не говори так, тетушка! Ты серьезно больна?
— Нет, просто это один из моих неблагоприятных дней, — призналась она. — Ничего серьезного.
Эллин встала и прошла на кухню приготовить чашечку чая. На сердце было тяжелее, чем обычно. Здоровье тетушки очень беспокоило ее. Мгновение она размышляла о том, не связаться ли ей самой с доктором, но потом передумала. Тетя Сью не любила этого.
Эстелла сидела на диване и пристально смотрела на Эллин, расположившуюся в кресле в другом конце комнаты. Эллин рассказала ей всю историю круиза. Она видела, как лицо ее сестры постепенно бледнело по мере того, как она продолжала свое повествование, и теперь оно стало совсем бесцветным.
— Как я спаслась! — сказала она в конце, наклоняясь вперед за сигаретой из коробки на столе. Зажигалка вспыхнула, и дымок сигареты взвился. — Его следует посадить в тюрьму. — Она сделала паузу, ожидая какой-нибудь реакции, но Эллин хранила молчание, размышляя о своей личной обиде.
— Ты случайно не влюбилась в этого парня? — с любопытством спросила Эстелла, удивляясь выражению лица сестры, которое было почти так же бледно, как и ее собственное.
— Не говори ерунду! — неуверенно улыбнулась Эллин, но опустила голову. — Я не влюбляюсь так легко, как это бывает с тобой.
— Какой он? — цвет лица стал постепенно возвращаться к Эстелле, но она была еще далека от спокойствия.
— Красивый и очень высокий, — произнесла Эллин осторожно.
— Он точно обещал прекратить дело?
— Я уже говорила, что да.
— Принадлежит ли он к тому сорту мужчин, которые держат свое слово?
— Я совершенно уверена, что он сдержит слово.
Вздох облегчения вырвался у Эстеллы. Она откинулась на диване в расслабленной позе и рассматривала вьющееся кольцо голубого дыма, поднимающееся с кончика ее сигареты. После долгого молчания она сказала:
— Какой удобный случай! Будь я на твоем месте, я воспользовалась бы этой ситуацией. Я бы сделала так, чтобы парень заплатил за свою ошибку.
— Заплатил? — Эллин взглянула вопросительно. — Что ты имеешь в виду?
— Ты не представляешь, какая удивительно большая удача выпала тебе! Эллин, что ты за идиотка! Если Симон Дьюрис так богат, он, очевидно, хорошо известен и уважаем в своей родной стране. Если бы я была на твоем месте, я бы потребовала с него компенсацию, иначе… — Глаза Эстеллы заблестели; она явно прикидывала что-то в уме. — Он крупный бизнесмен, это точно, и, если бы он не хотел потерять уважение своих деловых партнеров и друзей, тогда он заплатил бы мне маленькую сумму за мои страдания. Маленькую сумму, я сказала? — добавила Эстелла сквозь плотно сжатые губы. — Нет, большую сумму, если он хочет купить мое молчание.