Светлый оттенок тьмы. Часть 1
Шрифт:
– Хороша?
– прошептал Орест на ухо брату. Кожа его покрылось "гусеничками", кровь схлынула со всего тела, устремившись в одно-единственное место, горевшее сейчас огнём похоти. Однако следовало попридержать коней. Орест вздохнул и легонько подтолкнул Сурью к девушке.
– Она сейчас твоя, - продолжал он, - не робей. Она много чего умеет.
– Это чучело?
– в голосе брата слышалось едва скрываемое отвращение.
– Сам ты чучело. Она красавица. Эй, - уже громче позвал он, - Голубушка, иди к нам. Я привёл брата.
Голубушка томно потянулась и
– Он девственник, - выпалил Орест. Голубушка приложила ладошки к губам и прыснула
Сурья стиснул зубы, а глаза его полыхнули от гнева.
– Это поправимо, - сказала Голубушка и дотронулась до его предплечья. Однако её улыбка тут же погасла. Она взвизгнула и шарахнулась в сторону.
– Нехороший, - прошептала она, глядя на Ореста с упрёком, - твой брат нехороший.
– Как так?
– растерялся Орест.
Голубушка замотала головой, разбрызгивая вокруг капельки холодной воды. Затем сиганула с берега обратно на дно. Вода с шумом хлынула в заводь, и спустя мгновение всё вернулось на круги своя.
– Что это было?
– Орест глядел на воду, будто не веря своим глазам.
– Не знаю, - Сурья пожал плечами, - но я теперь понимаю отца. Это ведь была морена?
– Ага.
– Страшнее бабы я ещё не видел.
– Не чуди, у морен знатный морок. Или ты опять?
– Что опять?
– Что-то там увидел?
– У неё изо рта сочилась слизь. А в глазах шевелились черви. Вот что я видел. И, наверное, нескоро забуду. И совсем не хочу слушать, как ты мочил свой уд в этой гадкой яме.
– Мочил, и было очень даже неплохо.
– Меня сейчас стошнит, - серьёзно сказал Сурья.
Глаза Ореста налились злостью. Он сжал кулаки, а шипы его выдвинулись вперёд, зловеще сверкая на солнце.
– А хочешь искупаться?
– Ну, попробуй.
Сурья улыбнулся, глядя на взбешённого брата. Орест был хорош: глаза его сделались ярко-синими, а волосы переливались чёрным золотом. Давно ли они по-настоящему дрались? В том, что Орест задаст ему жару, Сурья не сомневался. Однако и он горазд был надавать ему затрещин. Главное, забыть про эту мерзость. Сурья сглотнул подступивший к горлу ком, как вдруг застыл.
– Молчи, - сказал он Оресту и поднял указательный палец вверх.
Вокруг стало непривычно тихо. Даже ветер, будто бы замер, не тревожа ни единого листочка. Поверхность заводи стала гладкой - казалось, по ней можно пройтись пешком, как по зеркальному полу.
Братья переглянулись. Отец? Но они бы почувствовали, Орест уж точно.
Неожиданно из небольшой расщелины между ивовыми стволами вылезло существо. Маленькое, безобразное, с серой кожей, собравшейся гармошкой. Губы огромны - на пол-лица, и усыпаны крошечными белыми бугорками. Ног почти не видно под складками живота, зато ручищи - будь-здоров. Существо пожевало губами, выдав неопределённый звук, похожий на чавканье, и протянуло раскрытую ладонь. В середине бугорком лежала золотая безделица, украшенная богатыми камнями. Во все стороны
– Чего ты хочешь?
– опомнился Орест.
Существо склонило голову и стало приближаться - медленно, мелкими шажками. Поравнявшись со ступнёй Сурьи, оно затряслось и несмело подняло глаза вверх, затем зажмурилось. В воздухе разлилось зловоние страха. Существо разжало ладонь, и на сапог княжича упало золотое ожерелье.
– Он что - сватается к тебе?
– Орест зашёлся негромким смехом, - может, он решил, что ты - девица?
Однако Сурья пропустил шуточку мимо ушей. Он, не отрываясь, смотрел на существо. Нечисть дрожала, а прямо под ней расплывалась лужица.
– Почему ты боишься?
– спросил Сурья, - мы пришли с миром.
– Ну, так уходите!
Из воды высунулась голова - жуткие глаза-дыры с крошечными стебельками извивающихся зрачков. Над крошечными губками-прорезями торчали усики.
– Вот дьявол!
– воскликнул Орест, - только не говори, что ты...
– Уводи своего брата отсюда, - сказала Голубушка, - и больше не приходи.
– Это уж точно.
– С чего ты так взъелась на меня?
– спросил Сурья.
– Тебе дали откуп, так убирайся.
– Откуп?
– Да, чтоб нога твоя впредь сюда не ступала. Бери, да отпусти несчастного щекотуна, пока он не издох со страху.
– Но мне не надо, - Сурья поднял ожерелье кончиком сапога, - хочешь, оставь себе.
– Если не возьмёшь, они его сожрут.
– Кто?
– Остальные щекотуны. Ему поручили откупиться. Если станешь мешкать - им придётся уйти. А он поплатится за неудачу.
– Но почему? Я ведь никого не трогал.
– Ты нехороший, - снова сказала Голубушка.
– Эй, кончай заливать, - вмешался Орест, - он мой брат, хоть и выглядит, как человек. И если будете продолжать в том же духе, я вам всем головы поотрываю.
– Он не человек, - буркнула Голубушка и скрылась под водой.
Сурья задумчиво подбросил ожерелье на ладони и сунул в карман кафтана.
– Считай, откупился, - сказал он щекотуну.
Лицо нечисти озарилось довольной улыбкой. Щекотун довольно быстро скрылся в своём ивовом убежище, и вскоре из-под зелёных прутьев на братьев уставились сотни внимательных глаз.
– Что здесь творится?
– ошарашено спросил Орест.
– Тебе лучше знать. Ты у нас ходок.
– Я ещё не видел, чтоб они так себя вели, - Орест задумчиво почесал подбородок, затем нахмурился и стал фертом, - а тебе снова удалось отвертеться.
– Нет, уж дудки - мне твоё бабьё не по вкусу.
– А какое по вкусу?
– Не знаю. Увижу - скажу.
– А знаешь что?
– Орест хлопнул себя по лбу, - я, кажется, понял. Может, тебе человеческие бабы нравятся?
– Я из людей только маму видел. И пару старых толстых торговок.
– Найдём стройных и молодых.
– Где?
– Там, где их много, - подмигнул Орест, взбираясь на ядокрыла, - летим?
– А сколько шкур с нас спустит отец?
– Что-нибудь да останется.