Светлый путь в никуда
Шрифт:
Светлана Титова смотрела на тело сына, лежащее на цинковом столе. Ни слезинки в глазах, но по лицу прошла сильная судорога.
– Затравили, – сказала она хрипло. – Затравили насмерть.
– Это был несчастный случай, авария, – тоже хрипло сказал полковник Гущин.
– Затравили, как псы, Ваню моего.
Кате показалось, что Гущин сейчас что-то скажет ей, начнет оправдываться. Но он не успел произнести ни слова. Светлана Титова шагнула к нему и с силой со всего размаха ударила его по лицу. Не пощечина даже – удар натруженным пролетарским кулаком. У нее на пальце было большое серебряное кольцо. Им она рассекла
Присутствовавшие при опознании полицейские бросились к ней, схватили. Как же, статья ведь уголовная – нападение на сотрудника полиции при исполнении.
Но под взглядом Гущина они тут же отступили от Титовой.
Гущин повернулся и пошел прочь из прозекторской. Кровь капала на воротник его белой рубашки и лацкан темного костюма. Он ведь оделся в свой лучший костюм – они же на выставку Бэнкси шли, столь модную и продвинутую.
Словно в другой жизни это было…
– Данные пришли из военкомата и медицинские документы на Титова, – сухо известил начальник Главка. – Он был призван в армию, но прослужил всего полгода, и его комиссовали. Причина – черепно-мозговая травма. Обстоятельства ее получения военные нам не озвучили.
– Либо сослуживцы избили, либо контузия боевая, – сказал эксперт. – Кто об этом нам сейчас расскажет. Парень два месяца лежал в госпитале. К последствиям такой травмы как раз и можно отнести его неконтролируемые вспышки агрессии.
– Он же с ножом напал на человека, – кивнул начальник Главка. – Неконтролируемая агрессия, травма головы. Классика. И повод для убийства классический – ревность, месть. Собирался жениться на подруге детства, в доме, который считал родным, а ему отказали. Угрожал девушке, напал на нее, бросился с ножом на того, кто пытался ее защитить. Потом, спустя два месяца, снова угрожал в соцсетях смертью. И что? Выполнил свою угрозу. Совершил тройное убийство в доме. И даже тот способ, каким была убита Клавдия Первомайская, вписывается в эту версию – эта его бешеная ярость. Она же, старуха, выгнала его мать, уволила ее с работы. Нанесла смертельное оскорбление. После убийства семьи явился разбираться с тем, кому угрожал, с Лебедевым. Хорошо, что вы, Федор Матвеевич, там на месте оказались вовремя. А то был бы у нас четвертый труп. И то, как Титов себя повел, тоже вполне вписывается в логику версии его виновности в убийствах. Он попытался сбежать.
– И сам стал четвертым трупом, – тихо сказал Гущин. – Оружия нет. При нем ничего не нашли. Ни пистолета, ни ножа. Дома при обыске тоже ничего.
– Когда убивают троих, от оружия избавляются сразу.
– Да, но он же явился убивать того, к кому ревновал. А при нем ничего не было.
– Он мог нож выбросить там, на территории клуба, когда убегал, или позже, когда на мопеде ехал. Мы обыщем территорию клуба и кюветы дороги в Горках. Но это уже частности, – сказал начальник Главка. – Вообще же это классический случай.
– Вы так считаете? – глухо спросил Гущин.
– Да, – начальник Главка выдержал многозначительную паузу. – И пример успешного раскрытия такого громкого резонансного преступления по горячим следам. Учитывая всю картину.
– Но нет ясности…
– Учитывая ВСЮ картину, Федор Матвеевич, – повторил начальник Главка. – Весь тот резонанс, который связан с именем Клавдии Первомайской. Учитывая всю ту дрянь, весь тот мутный шлак, который всплыл и на телевидении, и в
Гущин хотел что-то возразить. Но начальник Главка поднял руку в повелительном жесте.
– Ваши сомнения, Федор Матвеевич, остаются при вас. И я ни в коем случае не стану ограничивать ваши действия как шефа криминального управления. Но это может продлиться долго – все ваши личные изыскания. И может закончиться вообще ничем. А висяк в таком резонансном деле – гибельная вещь. Это бьет не только по нашему престижу – областной полиции. Это удар по государственному престижу. Поэтому «раскрытие по горячим следам» и этот молодой идиот Титов – это подарок судьбы.
Полковник Гущин молчал.
– Здесь присутствует сотрудник Пресс-службы? – спросил начальник Главка.
Катя поднялась со своего места.
– Вам понятно, в каком ключе писать пресс-релиз, чтобы новость уже этой ночью, точнее, завтра ранним утром прошла по всем каналам и стала нашим официальным комментарием происшедшего?
– Да, все понятно. Сейчас же займусь.
– А если эта версия ошибочна? – спросил Гущин.
– А тогда мы с вас спросим, как с руководителя оперативной группы, – отрезал начальник Главка. – В конце концов, это же вы допустили, чтобы этот парень Титов погиб при попытке задержания.
Это был удар под дых. Катя поняла, что начальник Главка сделал это намеренно. Публично и вот так жестоко.
Чтобы ему не возражали. Чтобы убийство Клавдии Первомайской, ее дочери и внучки отныне считалось раскрытым по горячим следам.
Катя написала краткий пресс-релиз за час. Честно говоря, она пока не знала, что думать обо всем этом. Она испытала шок там, на дороге, и пока не могла от него никак оправиться. Но в версии виновности Ивана Титова имелась своя логика. И это был действительно классический случай.
Она с содроганием вспомнила, как вопила: «Это он! Я нашла его! Я нашла убийцу!», потрясая айфоном Анаис. Что толку врать себе самой? Надо быть честной. А это значит, надо целиком разделить вину с полковником Гущиным за гибель Титова.
Только вот он не хочет ни с кем делиться своей виной.
Катя отправила пресс-релиз по электронной почте. Забрала свои вещи и спустилась в розыск. Приемная Гущина была темна. Его кабинет закрыт. Катя прильнула к замочной скважине.
Свет в кабинете. Он заперся там. Она постучала.
– Федор Матвеевич!
– Иди домой, Катя.
– Откройте мне.
– Я сказал, иди домой. Оставь меня.
– Два часа ночи, – жалобно воскликнула Катя. – В такую поздноту одной шляться! Да вы что?
Тишина. Потом внутри повернулся ключ.
Полковник Гущин возник на пороге. Он даже не умылся – кровь засохла на его щеке. Ссадина словно черная отметина.
– Пойдемте, Федор Матвеевич, – настойчиво сказала Катя. – Поздно уже. Все разошлись.
Он помедлил, потом вышел, закрыл кабинет. Они спускались по лестнице. Катя пыталась вспомнить – где его плащ? В кабинете оставил, что ли? Или он в машине? Гущин сунул руки в карманы пиджака.