Светоч жизни
Шрифт:
– Нет… В смысле, я в университете, но не парах. Пап. Слушай, такое дело. Помнишь, ты говорил про женщину, к которой даже близко не приближаться? Глава реабилитационного центра. Почему ты так говорил?
– А я сразу не объяснил?
– Нет. Сказал, что как-нибудь потом, а это «как-нибудь» в результате так и не наступило.
– А… Вот как… Ты знаешь, что обычные врачи, не верящие во всё «паранормальное» в результате не могут лечить никого, кто не относится к миру людей?
– Конечно. В результате каждый раз найти
– Точно. А она – может лечить. А поскольку даже мы порой оказываемся на грани между смертью и жизнью, эта женщина так важна.
– Почему к ней не приставили охрану? Или там… не внедрили своего человека в её окружение?
– Пробовали, не действует. Она не то, чтобы вычисляет, но держится как можно дальше. И это при том, что у неё паршивая интуиция. Так, сын… Что случилось?
– Недавно к ней в центр поступила девчонка. Я хотел с ней поиграть, но тут начали происходить некоторые странности. В общем, нет ли возможности у тебя взглянуть на неё? Не хотелось бы нечаянно испортить твои планы или перейти по незнанию кому-то дорогу.
– С чего это ты вдруг такой осторожный стал, сын?
– Пап, не трави душу!
– Что за девчонка?
– Седые волосы. Переломы ног… Она была на коляске…
– А, понял. Видел её. Найду повод, заеду в центр, не переживай. Если этот котёнок действительно настолько интересен, естественно, я дам тебе с ней поиграть. А пока, извини, у нас взрыв. Машина одного из пациентов этого центра взорвалась на обратном пути. Кажется, заказное убийство и тянутся следы к его родному городу, но надо разобраться.
– Почему ты лично?
– Потому что он не человек. Всё, сын.
– Давай, пап. Спасибо.
– Рано.
Отключив вызов, Антон откинулся на широкий и высокий бортик, глядя в небо. Что-то в этой девочке заставляло его дрожать. Что-то было не так, в тот самый день. Когда с неё упала эта уродливая бандана и стали видны седые волосы. Что-то было в этих глазах. Что-то, чему парень никак не мог подобрать объяснений. Или хотя бы определения. До конца дня, он всё-таки побывал ещё на двух парах. И смотрел на студентку Яблочную с недоверчивым вопросом в глазах.
Она была человеком. Он знал точно, по именам тех, кто роду людскому не принадлежал. Собственно, именно это и собрало в своё время их вместе. В другое время с такими «людьми» Антон предпочёл бы не иметь ничего общего. Особенно с «миленькой» Варенькой.
Не глядя по сторонам и больше не приближаясь к Арине, парень двинулся в больницу. Не потом что хотел, а потому что «своя стая».
Арина проводила его непонятливым взглядом, пожала плечами и забыла. Ей предстояло тяжелое испытание – пройти целиком дорогу до остановки, при этом по минимуму используя трость.
О том, что этот проблемный одногруппник ведёт себя странно, она забыла сразу же, а вспомнила, когда вернулась в центр. У крыльца, на широкой подъездной аллее, стояла
Чтобы узнать его, Арине даже не потребовалось напрягать память. Она его знала – глава полицейского департамента. Он приезжал только на её памяти в центр уже дважды, и после первого же его явления Наталья Викторовна выглядела совершенно выбитой из колеи.
И вот сейчас он опять…
Взгляд мужчины скользнул по подходящей девочке, метнулся в сторону и тут же вернулся:
– Ты здесь живёшь?
– Прохожу реабилитацию. Здравствуйте, Михаил Афанасьевич.
– Знаешь меня?
– В этом городе разве что последняя собака вас не знает.
– Не хами, детка.
– Даже не думала. Это классика. Сергей Есенин, если быть точнее. Ещё потом на его стихи песню сделали. Ну, это, знаете, - Арина довольно мелодично напела: - Я московский, озорной гуляка. По всему тверскому околотку в переулках каждая собака знает мою лёгкую походку.
Михаил Афанасьевич хмыкнул, потом захохотал:
– Точно. Блатные песни каких-то там древних годов. Итак, как тебя зовут?
– Арина.
– И? Дальше как?
– Яблочная, если вас так интересует моя фамилия. Я могу пройти?
Словно опомнившись, мужчина взглянул себе под ноги.
Он стоял на том единственном месте, где можно было пройти безопасно, особенно с тем учётом, что девочка была с палкой.
– Конечно, конечно. Не проводишь меня к Наталье Викторовне?
Девочка, ничем не выдав, где она видела подобные требования, кивнула:
– Если вы дадите мне пройти, то, конечно.
– Извини, извини, - дружелюбно оскалился незваный гость.
Арина не отреагировала на явную подначку, удивлённо разве что посмотрела на мужчину, подумала, что взрослые – это определённо очень странная категория бытия и двинулась спокойно к центру. Михаил Афанасьевич шёл за ней.
Наталья Викторовна уже встречала их у дверей. Скрестив на груди руки, в своём белоснежном халате, такая простая и такая недоступная.
– Михаил.
– Наталья! Ах, кудесница, - подойдя ближе, гость приложился к одной и второй руке в коротких поцелуях. И хоть вёл он себя по-шутовски в большей степени, в голосе звучало искреннее уважение. – Простите, что я без звонка. Наталья, проблема есть, мне бы с одним вашим пациентом с глазу на глаз поговорить.
– Кто интересует?
– Москвич, недавно к вам заехавший.
– Есть такой.
– Вот с ним бы побеседовать. Его машина возвращалась в город и взорвалась на переезде…
Арина, идущая впереди, пошатнулась … и рухнула.
Наталья Викторовна даже отреагировать не успела, зато гость был куда быстрее. Успел и дёрнуться вперёд, и подхватить девочку.
– Без сознания… - растерянно сказал он. – Наташ, что за девочка?
– Аварию страшную помнишь? У обрыва смерти? В области?