Светоносец. Трилогия
Шрифт:
Уртред молча подошел к печке, в которой все еще светилось несколько угольков, и вернул ее к жизни, подбросив немного растопки. Пока он глядел на огонь, мысли беспорядочно крутились в его голове: что он скажет ей?
Наконец огонь разгорелся, Уртред сунул в печку полено и повернулся. Таласса молча стояла в центре комнаты. Она дала плащу упасть со своих плеч, он белым озерцом простерся на полу, обнимая ее ноги. Под ним оказалось то самое тонкое, как паутинка, платье, которое она носила в Храме Сутис, дыры на воротнике были грубо заштопаны, по белой шее шла цепочка багрово-коричневых ран. В мерцающем свете свечи,
— Здесь вино, — наконец сказала Таласса, указывая на закупоренный глиняный кувшин, который стоял на столе среди других принесенных ею блюд. — Не выпьешь ли ты со мной, Уртред?
Вопрос был настолько обыденный и приземленный, что застал его врасплох. Он ожидал какого-нибудь небесного откровения. Ему пришлось взять себя в руки. — Я не могу, — сказал он. — Во время еды я должен снимать маску.
— Ах да, маска, — сказала она с сожалением. — Поэтому они и послали тебя сюда. Из-за маски.
В его горле застрял ком, но он знал, что должен ей сказать, и немедленно. — Не из-за маски, Таласса. Из-за моего лица. Маска — мое лицо, точная копия.
Она не отвела глаз. — Да, я знаю, — просто сказала она.
— Как? Неужели Аланда рассказала тебе?
— Нет, я увидела это во сне, прошлой ночью. Сначала я испугалась. Но теперь я не боюсь.
— Но я боюсь, — ответил он. — Маска — моя защита. — Он отвернулся и уставился на огонь. — Без нее нет убежища, нет спасения от самого себя. Все закончится, когда она исчезнет, — прошептал он языкам пламени.
— Но ты не перестанешь существовать, Уртред.
— Возможно нет. — Он глубоко вздохнул. — Давай, сядем за стол, даже если мы не сможем выпить вместе. — Он поставил к столу один из стульев и она села на него, как птенец на насест, ее обнаженные плечи вздрагивали. Уртред потянулся было своими пальцами в перчатке помочь ей, но, как и тогда, в святилище, отдернул руку назад. Когти разорвут ее нежную плоть. Он сел на стул напротив нее.
— Я пришла, чтобы рассказать тебе мой сон, — начала Таласса. Уртред внимательно глядел на нее. — Ты тоже там был, я тебе уже говорила. Ты пытался помочь мне, но я сбежала от тебя. Потом пришло странное видение: как будто я стою на берегу озера Лорн. У меня страшная жажда, но я не могу пить, и тогда я поняла, как если бы не знала раньше — что я заразилась. Через месяц я стану одной из них.
В это мгновение его кровь заледенела, и ему показалось, что он видит как тепло, похожее на струйку дыма, улетучивается из комнаты в холодную ночь за дверью, а ее место занимает холод, холод могилы. — Это только сон…, — начал было говорить Уртред, но она остановила его.
— Прости меня. Я знаю, тебе тяжело, но выслушай меня до конца. — И она рассказала жрецу о том, что Ре показал ей, о видении Лорна и Серебряной Чаше, и о том, как Светоносица должна опять зажечь солнце над этой страной.
Когда Таласса закончила, он какое-то время молча глядел на нее. Лекарство от укуса вампира? Книга Света никогда не упоминала о такой вещи. Несколько минут назад его
— Есть еще кое-что, — сказала она. — Даже если бы я была здорова, мы должны торопиться. Наши враги, Фаран и Двойник, уже близко.
— Но даже если им удалось убежать от Некрона, они в двух сотнях лиг от нас, в Тралле, — запротестовал Уртред. — Человеку потребуется по меньшей мере месяц езды на лошади, чтобы добраться сюда. И это не считая Палисады. А с горами это будет очень и очень долго, если вообще возможно.
Она отвернулась от него и посмотрела в огонь. — Ты веришь во взаимное притяжение вещей? Подобное притягивает подобное? — Жрец кивнул. — Меч перенес нас сюда, поближе к своему товарищу, второму артефакту Мазариана, Бронзовому Воину. Они сделаны из одной и той же материи — как две половины души Джайала, светлая и темная, но обе части одного целого. Разве Двойник не тянется ко своей второй, отсеченной половине, Джайалу?
Он молча согласился: вся магия работает на невидимых связях и соответствиях. И если она права, им еще более опасно оставаться в Годе.
— Ты в состоянии выдержать путешествие? — спросил он.
— У меня нет выбора, Уртред. У меня есть только месяц.
— Поверь мне, мы найдем Серебряную Чашу раньше их. Светоносица принесет солнце в Лорн.
— Ох, вы все говорите, что я Светоносица, а я не могу даже вынести яркий свет, — криво усмехнулась она, отворачиваясь.
— Возвращайся в деревню, расскажи остальным. Мы должны выйти завтра, прежде, чем начнутся зимние снегопады.
— Спасибо, Уртред, — сказала Таласса. И, бросив последний взгляд на маску, встала. Подобрав упавший плащ, она надела его и скользнула за дверь.
Он пошел было за ней, но когда вышел за дверь она уже исчезла в ночи, так же загадочно, как и появилась.
Уртред немного постоял там, потом вернулся в башню. Он взял фляжку с вином, потом железными когтями перчатки вытащил пробку: запах гвоздики и тернослива [9] проник под маску. Совершенно не похожий на ее запах, подумал он, снял маску и, опрокинув фляжку себе в горло, пил и пил длинными глотками, надеясь успокоить сердце и побыстрее заснуть, в призрачном свете луны видя только ее глаза.
9
мелкая черная слива
ВОСЬМАЯ ГЛАВА. Пожиратель Душ
Голон знал свойства демонов лучше, чем любой другой человек из тех, кто жил в это время на Старой Земле. За последние тридцать лет он не раз призывал их. Он родился в семье, все члены которой имели дар, на далеком севере Оссии, в мрачных, продуваемых ветром лесах южнее Валеды. У него было шесть братьев, и, благодаря дару, Старейшины забрали их в Тире Ганд, когда они были еще детьми. Он был самый младший, но всегда был самый аккуратный и организованный из всех, и научился извлекать пользу как из учения Старейших, так и из их ошибок. Из всех семи он один остался в живых — все его братья умерли, сожранные вызванными ими созданиями, их души были обречены вечно бросить по Миру Теней.