Светоносный

Rorshas

Помимо этого Гарри грызла совесть. Он ведь знал о драконах, и Флер с Крамом знали о них, только Байгод остался в неведении. Он хотел ему рассказать, но потом… потом он вспомнил все те насмешки и издевательства которыми его щедро осыпали рейвенкловцы. Нет, в травле участвовали все, кроме Гриффиндора, хотя и на родном факультете были недовольные, но вороны были активнее всех. Представители сине-бронзового факультета не упускали ни единой возможности насолить ему и всем остальным гриффиндорцам, а если подобной возможности не было, они её создавали. Сам Илиодор не сделал ничего чтобы это прекратить. Он вообще редко появлялся в Хогвартсе, пропадая

где-то. Когда до первого испытания оставалась пара недель Вороны резко успокоились. Нет, они не воспылали к Гарри и другим львам пламенной любовью, но перешли от травли к показательному игнорированию. Его такой расклад более чем устраивал, но осадочек остался. И когда Хагрид показал ему драконов … он промолчал. Позднее, когда совесть окончательно его доконала, он хотел рассказать всё Байгоду, но каждый раз его что-то останавливало. Просто, всякий раз когда он видел Илиодора, окруженного толпой приятелей, или в сопровождении друзей, такого уверенного, такого … идеального, он хотел … хотел что бы тот почувствовал себя так же как чувствовал себя он. Одиноким, преданным, потерянным и напуганным. Гарри понимал что это плохо, но ничего не мог с собой поделать, а после, когда до Испытания остались считанные дни, говорить что либо стало просто бессмысленно. Однако Байгод показал, что Кубок не просто так избрал его. Он справился, сам, без подсказок и чьей либо помощи. И от этого Гарри становилось ещё хуже.

От грустных рассуждений Поттера отвлек голос Гермионы:

— Гарри! Опять ты витаешь в облаках! Сосредоточься! Чем скорее мы найдём ответ, тем больше времени у тебя будет на подготовку.

Не успел Гарри ответить, как заговорил Рон:

— Да отстань ты от него, Гермиона. До следующего испытания целая вечность. Лучше пойдем на стадион, Фред и Джордж приглашали нас сыграть в квиддич.

— Как ты можешь думать о забавах, Рон! Гарри едва не погиб на Первом Испытании, и я сомневаюсь что полёты на метле спасут его во второй раз.

— Да ты…

Но тут Гарри, неожиданно даже для себя, проговорил:

— Вы что-нибудь знаете об Илиодоре Байгоде?

После того как до его друзей дошёл смысл вопроса они прекратили спорить и в недоумении уставились на Гарри. Первой заговорила Гермиона:

— Ты к чему это, Гарри?

— Не знаю, просто … он мой соперник, а я ничего о нём не знаю. Да мне даже о Флер с Крамом известно больше чем о нём.

Гермиона на мгновение задумалась и произнесла:

— Илиодор Байгод — рэйвенкловец. Лучший ученик курса, староста, и, как говорят, протеже Флитвика. Отличник и прилежный ученик.

— В общем — заучка.

Подытожил Рон, удостоившись гневного взгляда Гермионы, которая, с нескрываемым вызовом, гневно проговорила:

— Рискнешь сказать это ему в лицо?

— Да запросто.

Тут же ответил Рон, но вот в его взгляде уверенности не было. Он насупился и замолчал, а Гермиона продолжила говорить:

— Илиодор Байгод — очень сильный маг. Он наглядно продемонстрировал это на Испытании. Я читала про Драконье пламя. Это крайне опасная субстанция. И то, что он смог так просто подчинить его говорит об его силе и подготовке.

Тут слово взял Гарри:

— Но ведь он не знал о Драконах.

— Во-первых, то, что ты не сказал ему о них, Гарри, не означает что Байгод не мог узнать об этом сам. Ну, а во-вторых, если он действительно не был осведомлен о сути Первого Испытания, то это лишь означает, что он сам учел возможность столкнуться

с этими чудовищами, или с кем-то подобным.

Вдруг откуда то справа крикнули:

— Эй, ребята!

Трио повернулось и увидели, как к их столу идут близняшки, Парвати и Падма Патил. Девушки поздоровались со всеми и одна из них поговорила:

— О чём секретничаете?

— Вас это не касается.

Спокойно произнесла Гермиона. Но Гарри решил иначе:

— Падма, ты же с рейвенкло. Ты можешь что нибудь рассказать об Илиодоре Байгоде?

Увидев подозрительный взгляд девушки Поттер сразу проговорил:

— Ты не подумай, я не требую каких либо секретов и тайн. Просто хочу узнать какой он человек.

Взгляд девушки немного смягчился и она, задумавшись на пару секунд, начала говорить:

— Илиодор — хороший парень. Всегда всем помогает, советом или делом. Надёжный, умный, красивый. Хи-хи, половина девушек Хогвартса бегает за ним. Ещё он воспитанный, галантный и немного замкнутый. На факультете его очень уважают и ценят. Как-то так.

Тут Парвати хитро стрельнула глазками на сестру и как бы невзначай сказала:

— Нууу, этим бедным девушкам, что вьются за ним хвостиком, похоже ничего не светит.

— О чём это ты?!

Хором произнесли Падма и … Гермиона?! А Парвати продолжила говорить, хитро улыбаясь:

— После того как Илиодор забрал яйцо у дракона его видели … под ручку с одной симпатичной француженкой!

— Правда?!

Снова хором произнесли девушки, а Гарри подумал что разговор ушёл куда-то не туда. Вдруг, к его столу подошёл ещё один человек. Девочка, низкого роста, с необычными пепельными волосами и большими глазами. Вид у неё был какой-то потерянный, словно она заблудились и только сейчас поняла это. Посмотрев на всех присутствующих она тихо произнесла:

— Вы говорите о Санни?

— О ком?

Недоуменно проговорила Гермиона.

— Санни, вы ведь о нём говорили?

Ответила незнакомка.

— Нет, мы разговаривали об Илиодоре Байгоде.

Немного сварливым тоном ответила Гермиона. А это странная девочка, посмотрев на его подругу как на идиотку, проговорила всё тем же тихим и спокойным голосом:

— Я так и сказала. Ты странная.

Гермиона, задохнувшись от возмущения, не могла найти слов и Гарри решил вступить в беседу:

— Извини, а ты кто?

— Я.

— Эм, что прости?

— Я — это я.

Гарри окончательно запутался, но к счастью, Падма решила вмешаться:

— Её зовут — Полумна Лавгуд. Она третьекурсница, с моего факультета. И она немного … необычная.

— Мы заметили.

Тихо ответил ей Рон, нервно косясь на девушку. Та же, как ни в чём не бывало продолжила говорить.

— Ты спрашивал, каков Санни.

Обратилась она к Поттеру. Ему ничего не оставалось кроме как кивнуть, а девочка, даже не обратив на это внимания, продолжила говорить:

— Санни разный. Он бывает теплый, мягкий, как солнечный лучик. А бывает буйный, обжигающий, всех и вся. Раньше он горел плавно и равномерно. Сейчас же, он то вспыхивает, как заря на небосводе, то мерцает, как свет ночной звезды. Он — Солнце. Может дать свет и тепло, покой и радость. А может обратить всё что тебе дорого в пепел и золу.

Все без исключения завороженно слушали речь маленькой девочки, чей голос, хоть и оставался тихим и спокойным, но приобрёл какие-то гипнотические нотки. Но вдруг наваждение пропало и Луна весело проговорила: