Свежий ветер

LockNRoll

– И как же мне сделать это?

– Откуда, черт возьми, я знаю? – пожала она плечами. – Мне больше не надо волноваться о подобных вещах – я мертва, помнишь? Я обрела покой. Ты – нет, но мне очень бы этого хотелось. Я желаю, чтобы ты жил дальше и гордился воспоминаниями обо мне, вместо того, чтобы таскать их за собой, как якорь.

– Я тоже этого хочу, просто… Мне жаль, что я не сумел попрощаться, что не смог поцеловать тебя в последний раз.

– Последний раз, да? – Игривый огонек зажегся в ее глазах, и я вспомнил последнюю ночь, проведенную в ее квартире; то, как она смеялась, почти хихикала,

когда я, руками удерживая ее бедра на месте, спускался вниз, к ее животу, оставляя поцелуй за поцелуем на ее коже.

Те дни, что мы провели вместе, были восхитительны. Она являла собой пламя столь яркое, что мне с трудом верилось в ее существование. На короткое время она принадлежала мне, а я – ей, и это было великолепно. Но сейчас все кончено, и я должен двигаться дальше.

Глядя в зеркало, я заметил, что она подошла еще ближе - так, что происходи все это на самом деле, мне не составило бы труда дотронуться до нее.

Я зажмурился и повернулся, ощущая призрачное касание ее ладоней к своей груди. С невероятной отчетливостью я вспомнил мягкость ее губ, и пред глазами встало удивительно четкое воспоминание о последних мгновениях, проведенных нами вместе; я практически ощущал ее запах.

Я резко открыл глаза в тот момент, когда ударился о пол возле кровати. Падая, я уцепился за простыни и наполовину стянул их с постели.

На улице – там, где еще недавно не было ничего, кроме тишины, - до сих пор шел проливной дождь. Сбитый с толку и все еще очень пьяный, я ухватился за край стола и умудрился сесть, стараясь справиться с головокружением. Я не мог чувствовать ее запаха, понял я неожиданно, потому что она была мертва. Даже галлюцинация оказалась лишь сном.

Только тогда, год спустя, я наконец осознал, что ее больше нет, что она никогда не вернется назад, как бы сильно я этого ни хотел, как бы ни мечтал и как бы ни надеялся. С какой-то мрачной решимостью я добрался до окна и распахнул его. Перегнувшись через подоконник, я позволил ледяной воде смочить волосы и течь по щекам, буквально заставляя меня вернуться к жизни. Я закрыл глаза, глубоко вдохнул свежий, холодный воздух, а затем, вот так просто, отпустил ее.

Проснувшись следующим утром, я почувствовал себя так, словно очнулся от комы.

========== Воскрешение ==========

Шепард

Сознание с трудом поднималось из пучин черного, вязкого сна, и, словно вынырнув на поверхность, я отчаянно втянула полную грудь воздуха, смутно отмечая вой сирены.

Первым делом в разуме зафиксировалось ощущение твердого металла подо мной и тонкой ткани, прикрывающей меня сверху, а затем вместе со всплеском адреналина в крови пришло осознание, что на мне нет никакой одежды, и я понятия не имею, где нахожусь.

Открыв глаза, я чуть не ослепла от света. Все тело болело, и создавалось впечатление, что меня использовали в качестве боксерской груши. Начиная паниковать, я нашарила дрожащими руками края холодной поверхности подо мной и, игнорируя боль в предплечье, сумела приподняться и осмотреться. Откуда-то до меня доносились приглушенные голоса, но как только зрение вновь обрело резкость, я поняла, что в полном одиночестве нахожусь в каком-то похожем на лабораторию помещении – послеоперационной палате или в чем-то вроде этого.

Сердце бешено колотилось в груди, и я заставила себя

сделать несколько глубоких вдохов, наполняя сопротивляющиеся легкие прохладным воздухом. Но в следующее мгновение пустой желудок болезненно сжался; теряя последние крохи спокойствия, я резко подалась вперед, и меня вырвало на простыню, прикрывающую бедра. Я чувствовала себя так, будто не ела несколько дней. Наверное, меня ранило, и я лишилась сознания. Глянув вниз на свою обнаженную грудь, в какой-то отстраненной манере я заметила рисунок аккуратных шрамов, покрывающих тело. Стало быть, это не просто жуткое похмелье. Только сейчас я обратила внимание на звон в ушах; резь в раздраженных глазах была такой, словно я смотрела на солнце. Даже думать было трудно. Прошло всего несколько минут с тех пор, как я очнулась, а мысли уже путались. Что произошло?

Кейден наверняка знает, решила я. Каждый раз, как я приходила в себя в медотсеке, он оказывался неподалеку. Я отдавала себе отчет в том, что это не «Нормандия», но он должен быть где-то рядом. Он не бросил бы меня в такой ситуации.

Неожиданно кожи что-то коснулось; я дернулась и рефлекторно хлопнула по плечу ладонью. Пальцы ухватили прядь волос. Моих волос - густых, блестящих и темных; они оказались длиннее, чем когда-либо с тех пор, как я была ребенком.

Меня прошиб холодный пот. Какого черта?

Снова ощутив болезненный укол в руке, я обнаружила иглу капельницы, оттягивающую кожу, и осторожно вытащила ее дрожащими непослушными пальцами, словно в оцепенении завороженно наблюдая за тем, как кровь выступила на месте пореза. Руки казались мне чужими.

Наконец звон в ушах стал стихать, и я услышала, как кто-то вновь и вновь повторяет – вернее, выкрикивает – мое имя, с трудом перекрывая рев сирены. Подняв взгляд к расположенной в углу камере, я сосредоточилась на динамике рядом. Меня абсолютно не волновала собственная нагота, да и голос все равно принадлежал женщине. Мне хотелось, чтобы она заткнулась.

– Шепард! Шепард! Вы должны встать, сейчас же. Этот объект подвергся нападению. – Ухватившись за края металлического стола, я усомнилась, что ноги будут держать меня – судя по ощущениям, с таким же успехом это могли быть просто два куска мяса. – Ваши раны еще не зажили как следует, но вы должны немедленно уходить оттуда – к вам приближаются роботы.

Ах, роботы. Откинув простыню и спустив ноги на пол, я попыталась встать и мгновенно рухнула, как подкошенная. Стиснув зубы и чувствуя себя новорожденным жеребенком, учащимся ходить, я поднялась вновь. Все тело казалось окоченевшим.

– Где… - начала я, но запнулась - голос надломился, а горло обожгло огнем. Найдя взглядом раковину, я дотащилась до нее, включила воду и принялась пить прямо из-под крана. – Где, - снова произнесла я с трудом; вода стекала по носу и подбородку, - где я?

Подняв глаза, я оказалась лицом к лицу с кем-то совершенно мне незнакомым. Осознав, что гладкое стекло является зеркалом, я ухватилась за края раковины и попыталась понять, что вижу перед собой.

Трещины новых шрамов заменили те, что я знала так хорошо. Поднеся руку к лицу, я провела пальцами по незнакомой коже, попутно отметив густые, неопрятные брови и чрезмерно длинные ногти. Темные волосы доставали до плеч, а в глубине покрасневших глаз мерцали огоньки.