Свежий ветер
Шрифт:
************
Все, что я говорила тогда, отражало мои мысли. Помню, как думала, что любого человека, способного оплакать павшего на глазах друга и вернуться в строй в течение нескольких секунд, я хотела бы видеть в числе своих соратников. Казалось, что чем выше ты взбираешься по лестнице рангов бойцов N, тем все более сумасшедшими становятся окружающие тебя люди. Полубезумные наемники, считающие убийство своего рода развлечением или же полагающие, что слабые не заслуживают спасения; бойцы с зачерствевшими сердцами, которым даже в голову не придет помочь павшему товарищу. Мне нравилось работать в одиночку,
Андерсон вытащил меня из этой трясины, Андерсон обращался со мной так, будто я была хорошим человеком и отличным солдатом, и то, чего он ждал от меня, стало реальностью, которой мне хотелось соответствовать. Именно он смог вытащить меня из черной дыры, в которую скатывалась моя жизнь. Кажется, Аленко считал примерно так же – думаю, именно поэтому он ждал рядом, пока я приду в себя. Чувство вины за свою ошибку не могло быть единственной причиной. Я нуждалась в как можно большем количестве таких людей вокруг, пусть всего лишь для того, чтобы иметь возможность игнорировать их советы. Кроме того, он был чертовски привлекателен. Так что я решила оставить его.
Так просто было оглядываться назад, сидя в своей скудно обставленной комнате в ожидании суда, и думать, что этим я совершила ошибку, что мне нужно было заменить его на кого-то холодного и жесткого, кто не позволил бы мне волноваться о том, что происходило вокруг меня. Но потом я вспомнила ту ночь перед Айлосом, когда навалившаяся на меня ноша оказалась чересчур тяжелой, и я не знала, как смогла бы пережить все это без его веры в меня.
Переосмысливание произошедших событий должно помогать. В моем случае этого не случилось. Я до сих пор не могла решить, стоило ли время, что мы провели вместе, того дерьма, что последовало за ним – ошеломляющего осознания, что мое сердце оказалось таким же наивным, уязвимым и глупым, как и любое другое. И это было самым ужасным.
************
Я нашла его в столовой позже, уже после того, как ушел Андерсон. Кейден стоял, прислонившись к стене, и держал в руках вилку и контейнер с чем-то похожим на вчерашний разогретый обед. Кивнув, я подошла к ящику и, покопавшись внутри, достала привычного вида питательный батончик. В тот момент меня не заботило, что эта масса на вкус вовсе не походила на еду; все, чего я хотела – это утолить зверское чувство голода, появившееся за пятнадцать часов, проведенных мною без сознания. Я до сих пор не могла поверить, что мое тело подвело меня подобным образом. Мне редко удавалось поспать больше шести часов даже в отпуске, а потому пятнадцать часов сна казались непозволительной роскошью.
– Рад видеть, что с вами все в порядке, коммандер, - сказал он, когда я облокотилась на столешницу и надорвала обертку. – Какое-то время мы даже не знали, придете ли вы в себя.
– Спасибо, Аленко, – ответила я, откусив большой кусок батончика и лишь сейчас обратив внимание, что он был рассчитан на две порции. Заметив, что смущение и дискомфорт, вызванные оплошностью лейтенанта на Иден Прайме, буквально волнами исходят от него, я милосердно добавила: - И спасибо за то, что вытащил меня. Я ценю это.
Я не стала упоминать, что если
– Самое малое из того, что мы могли сделать, мэм. – Я строго глянула на него, и, мгновенно смутившись, он поспешил исправиться: - Простите, «коммандер».
Я просто ненавидела обращение «мэм». Это несправедливо, что к мужчинам обращались «сэр» - это слово излучало авторитет. «Мэм» же звучало так, словно я была слабоумной, заблудившейся в трех соснах старушкой, которую добрый прохожий довел до дома. До сих пор в нашем мире существовали лингвистические неравенства, которые не смогли исправить даже двести лет борьбы за равноправие женщин. Я знала, что на три года младше стоявшего передо мной мужчины, и только через свой труп я позволю ему или кому-либо другому называть себя «мэм».
– Можешь звать меня Шепард. Я не сторонник жесткого следования протоколу, - сказала я, откусив еще кусок, и Кейден кивнул. Слабая улыбка постепенно растаяла, уступив место задумчивому выражению на его точеном лице, и я уже знала, что он собирался сказать.
– Мне правда очень жаль… что так вышло с маяком. Глупо было с моей стороны. Помню, что хотел взглянуть поближе, а затем… я хочу сказать, что этого больше не повторится, коммандер. То есть, Шепард.
Отчасти я была поражена тем, что лейтенант понимал, что не оправдал моих ожиданий, и случившееся стало результатом его необдуманных действий. Большинство знакомых мне солдат не любили признавать свои ошибки. Черт, как правило, они были слишком заняты попытками произвести на меня впечатление, чтобы заметить, что совершают их.
– Я же сказала, не волнуйся об этом. Такое случается, облажаться мог каждый из нас. По крайней мере, я жива, чего не скажешь о большинстве колонистов. Дела внизу приняли весьма неприятный оборот, - с этими словами я встретилась взглядом с Кейденом, желая узнать, насколько сильно произошедшее потрясло его. Он был искушенным в боях солдатом, однако это вовсе не значило, что ему приходилось и прежде видеть такое количество мертвых фермеров. Подобное зрелище может надломить любого.
– Да, не думаю, что когда-либо привыкну к виду мертвых гражданских. Неправильно вмешивать их во все это. Я иду на это добровольно, им же никто не давал выбора. Тебе хотя бы удалось остановить Сарена прежде, чем он успел завершить начатое.
Аленко мыслил слишком позитивно для кого-то, кто только что вернулся со столь неудачной миссии. При всем желании в этой ситуации я не смогла бы найти ничего хорошего, кроме того, что мы оба остались в живых.
– Ты тоже там был, - заметила я. – И Уильямс. Я не смогла бы в одиночку обезвредить те бомбы.
Это была не совсем правда – скорее всего, мне бы удалось это сделать, но раз уж мы взялись играть в игру «давай откопаем что-нибудь блестящее в этой куче дерьма», я решила внести свою лепту.