Свид 24. Книга 1
Шрифт:
– Девочки, я думаю эту тему стоит опустить. Я полагаю, нашей новой подруге не хочется обсуждать эти вещи, а поверьте мне в её памяти достаточно воспоминаний, о которых она хотела бы забыть – на этом она сделала паузу и обвела взглядом всех сидящих. Кто-то, не выдержав её напора опустил глаза в стол, кто-то продолжал смотреть с той же настойчивостью, лишь бы выпытать бесценную информацию, но рта никто не раскрывал – не так ли, Анри?
– Да, я думаю позже в более комфортной обстановке я могла бы ответить на все вопросы – ей и правда не хотелось вспоминать весь прошлый год, и она было благодарна отеческой заботе со стороны Мари. Та в свою очередь строила планы гораздо дальше. Уже сейчас она заручалась доверием Анри, чтобы выведать всю нужную и интересную ей информацию.
– У нас в эти выходные намечается
– Да, я буду очень рада присоединиться к вам – она перевела взгляд на Таточку, которая ковырялась пухлой ручкой в куриной ноге, и добавила – спасибо – Тата на секунду подняла голову, быстро улыбнулась и продолжила беззаботно обгладывать куриную ногу. Она была не из тех, кто много болтает, умом не блистала и тем более не знала этических условностей, поэтому говорила очень медленно или вовсе молчала. Не в меру пухленькая фигурой, она не пользовалась особой популярностью у мужчин поэтому очень дорожила дружбой с Мари, которая всякий раз обещала свести её с каким-нибудь юным солдатиком. Мари это знала, так же, как и знала, что родители Таточки вполне себе богатый народец и владеют большой квартирой, которую по обычаю покидают каждые выходные, дабы отдать дань традициям и погорбатиться на даче последние осенние деньки.
– Значит, субботний вечер у нас уже распланирован и девочки, это касается Катерины в особенности, прошу не тащите своих убогих любовников, они опять будут пускать сопли целый вечер и декламировать стихи как в двадцатом веке…
– Девятнадцатом – поправила Катерина, не отрываясь от еды.
– Что прости? – уточнила Мари
– В девятнадцатом веке – Катерина в данной группе отвечала за ум, хотя качество её знаний никто не проверял, но она всегда вставляла свои пять копеек и не терпела исторических неточностей – в девятнадцатом веке молодые люди покоряли сердца дам поэмами.
– Ой, да неважно, главное не тащи своего хахаля, не порть нам малину, прошу – Катерина в ответ лишь одобряюще кивнула. Анри немного позабавила эта беседа, всё это напоминало её прошлую жизнь. Жизнь, когда из самых серьезных проблемы было, что сегодня надеть и почему он не пишет, хотя аккаунт в сети. Эти мелкие склоки отдаляли её от самого ужасного дня в ее жизни, который она старательно закапывала в самые потаённые уголки своей памяти.
– Говорят, скоро здесь будет две недели дислоцироваться западный полк, у них будет переброска и их сюда направят на пересидку, кто-то что-то слышал на этот счёт? – вопрос поступил от худощавой девушки по имени Ларин, которая отвечала за сбор всевозможных сплетен в их компании, но качество её слов нужно было всегда проверять на достоверность ибо она питала слабость к приукрашиванию.
– Да ты шутишь? – стол всполошился, девочки зашептались и ожидали продолжения. Ларин упивалась этими моментами, когда горящие любопытством глаза внимали каждому её слову.
– Да точно тебе говорю, я слышала беседу полковых, из третьего отделения, они обсуждали это прямо при мне, я слышала каждое их слово. – «Каждое их слово» она сделала выразительную паузу на каждом из этих слов, чтобы её голые, ничем не подтвержденные слухи звучали убедительно. Мари оторвалась от блюда и осмотрела стол, лицо её не выражало бурного интереса и Анри уже поняла, что всё это пустой треп. Если бы событие такого масштаба намечалось в ближайшем будущем, то Мари бы узнала об этом первая.
– О чем ты говоришь Ларин? Ну разве стали бы они перебрасывать целый полк за тысячу километров от границ сражения? Ну включай
– А что мне включать, я передаю, что услышала, цитирую, между прочим – она величаво отвернулась и умолкла. Теперь все подробности она будет выдавать по частям и всем по очереди, дабы навести смуту в рядах более доверчивых подруг.
Украдкой Анри оглядывалась по сторонам, в надежде увидеть Марка. Его приглашение прийти на обед она хорошо помнила, но проводить время в компании странного подростка, как она считала, было не самым удачным решением. Однако муки совести её не отпускали, и она надеялась на встречу, чтобы поблагодарить его и продемонстрировать, что не забыла его доброты. В последнее время она всеми силами старалась во всем соответствовать её завышенным моральным стандартам, угождала, рассыпалась в бессмысленных благодарностях, стараясь закрыть ту самую брешь, которую оставил в ее моральном облике тот день, два месяца назад. Но всё это делалось скорее не ради него, это был своеобразный договор с совестью, с которой постоянно приходилось пререкаться. Иногда она завидовала людям, кто не гнушался подпнуть моральные устои в своих интересах. Подчас ей этого особенно не хватала, когда она в ночные часы помогала писать дипломы, сидела с чужими детьми или отдавала последние гроши проходимцу. Она часто копалась в своём прошлом силясь найти разумное объяснение такому невероятно раздутому чувству вины перед людьми. Семья у нее была благополучная, серьёзных потрясений из детства она не помнила, поэтому мечась в догадках приходила к уже знакомому ей решение – пойти по велению совести. Так и сейчас, она поглядывала на входную дверь, а совесть грызла её стены самообладания.
В это же время Марк сидел в офисе и изредка оборачивался на дверь, когда слышал шорох шагов в коридоре. Он не пылал желанием найти себе собеседника на время обеда, но неведомые ему силы заставляли оборачиваться и ожидать момента, когда шаги удалятся и стихнут. Он тряхнул головой пытаясь сбросить дурманящие мысли и возвращался к работе.
День клонился к ночи. В офисе погасли все лампы, кроме одной над Свидом возле, кресла, где вчера сидела Анри. Марк остановился возле него и уставился на выгравированное имя на предплечье. Дотошный до мелочей, вчера он уже пробил это имя по базе данных, посмотрел фото бравого мужчины сорока лет, глянул видео с его участием, где он ободряет только что прибывших солдат. Даже накопал пару документов из личного дела, к которым не имел доступа. Но ничего сверхинтересного не нашел. Однако его не оставлял в покое тот момент, когда Анри читала его нашивку. Он не сильно разбирался в человеческих эмоциях, но даже будь он безэмоциональным чурбаном заметил бы как сменилось выражение лица его гостьи.
Сначала он думал, что Анри самая, что ни на есть обыкновенная ставочница, но тогда бы она уже знала, что этот боец вышел из строя и не была бы столь расстроена. Потом он подумал, что возможно это её возлюбленный и полез в документы, но возраст и внешность не дали ему точной уверенности так ли это. Единственная связь между ними, которую он смог обнаружить, это что пару месяцев назад полк этого бойца дислоцировался в районе госпиталя, где работала Анри. В итоге он остановился на версии, что возможно они пересекались в части, возможно даже говорили, а возможно она была в операционной, когда его пытались спасти и таким образом запомнила. Но что-то не вязалась в этой версии. Он покопался в документах статистики этого госпиталя: сколько в день проходило солдат через госпиталь, сколько примерно приходилось на смену одного сотрудника и количество было слишком велико, чтобы Анри могла запомнить именно этого случайного пациента. К тому же добавлялся тот факт, что провел он в этой части от силы неделю, по его версии этого было недостаточно, чтобы завязать близкие отношения. Более того при такой загруженности персонала и бойцов он вообще не мог себе представить как вот этот мужчина и Анри сидят за чашечкой чая и мило беседуют. Нет, у них было время максимум на быстрый перекус и сон. Родственных связей он также не обнаружил. Семья её была маленькая и жила в значительном отдалении от места, где жил этот боец. Марк любил такие загадки, но не в реальной жизни.