Свидание в лифте
Шрифт:
И как ему рассказать о беременности? Рассказать о беременности я боюсь больше, чем самих родов.
Как он отреагирует? Как мне реагировать на его реакцию?
Мне нужна ширма.
Точно!
Поедем к его родственникам, там я и скажу обо всём. За другими людьми будет проще спрятаться, если всё пойдёт не по сценарию романтических фильмов, где папаша непременно рад беременности возлюбленной.
Только бы набраться смелости…
Восемь
Чёрт!
Опять не родила.
Да что ж ты будешь делать?!..
Чувствую себя бегемотом. Я уже устала и хочу родить. Сороковая неделя, всё-таки. Лето на дворе. Пора бы уже. Но наш сын не собирается. Ему там, в животе, комфортно настолько, что я, наверное, ещё пару лет буду вынуждена ходить беременная.
Лёши в постели уже нет. На лето мы перебрались на дачу. У Вари в садике ремонт, а мне нужно дышать свежим воздухом. Лёша следит за тем, чтобы воздух вокруг меня был самым свежим, чистым и чтобы цветов вокруг меня было побольше.
У нас уже не комната, а клумба от числа букетов, которые он мне дарит.
По дому я передвигаюсь исключительно в его футболках. Так комфортно мне и малышу. Да и не люблю я, когда живот обтянут.
Спустившись вниз, нашла Варю, играющей в гостиной за столом с раскрасками.
— Ты чего так рано проснулась? — подошла я к ней, поцеловав в макушку.
— Мы с папой на рыбалку ходили.
— Да? — вскинула я удивленно брови. Когда они всё успевают? — Поймали что-нибудь?
— Только чьи-то старые ботинки. А рыбу потом в магазине купили.
— Молодцы, — хохотнула я. — Голодная?
— Нет. Мы с папой уже покушали.
— И всё без меня, — как старая ворчащая бабка, держась за уже уставшую от тяжести малыша поясницу, я поплелась в кухне, где Лёша сидел с кофе за ноутбуком.
Основной объём работы он взял домой, так как последний месяц боится, что я могу родить в любой момент. И очень переживает, что его может не оказаться рядом.
Стоило ему увидеть меня входящей в кухню, как на губах его заиграла улыбка.
— Пингвинёнок мой, — сказал он ласково.
— Отстань, — буркнула я, подойдя к холодильнику. Несколько секунд изучала его содержимое, пока не поняла, что ничего кроме сосисок не хочу. Закинула три штуки в кастрюлю, поставила на плиту и подошла к Лёше. Ревниво заглянула в его ноутбук, желая доколупаться, но ничего кроме непонятных мне схем и графиков не увидела. — Когда я уже рожу, а? Устала.
— Котёнок мой, — он повернулся ко мне на стуле, поднял низ футболки и оголил живот, на котором оставил кучу поцелуев. — Врач сказал, не торопить и не торопиться.
— А ты финики купил?
— Не торопить. Я тоже знаю эти приметы, — напомнил
— Даже Машка уже родила.
— Ну, и что? И наше время скоро придёт.
— А ты что такой блаженный сегодня? Прям с утра. Что-то задумал? Опять мне машину купил или ещё чего?
— Нет, — хохотнул Лёша, а глаза его радостно сверкнули, когда сын пнул его в ладонь. — О! Проснулся наш мелкаш.
— А что тогда?
— Не знаю. Просто настроение хорошее с утра. Кайфово как-то.
— Везет тебе, — вздохнула я и прижала его голову ухом к животу. — Ладно. Пойду я, короче, окна мыть и верблюда рисовать.
Мы с Варей занялись уборкой.
Лёша ходил рядом — страховал, кряхтел, пыхтел. Он, вообще, будто немного двинулся на моей беременности.
Со дня, как узнал о том, что я в положении, начал тщательно следить за тем, чтобы я не поднимала ничего тяжелого. Даже обувь мне пытался надевать, видимо, думая, что уже не дотягиваюсь. А я и сейчас дотягиваюсь, но его это не останавливает.
А в день, когда я почувствовала первые шевеления нашего малыша, сутки не убирал ладонь с живота, надеясь тоже это почувствовать. Очень расстроился, когда ничего не ощутил. Зато потом сколько радости было, когда это, наконец, случилось. Сидел как кот перед аквариумом рядом с моим животом и ждал повторения.
— Я сама могу, — ворчала я, желая поднять небольшое пятилитровое ведро самостоятельное.
— Оно тяжелое для тебя. Куда нести?
— Туда.
— Папа, а можно я понесу? — вопросила Варя.
— Конечно, булочка, — отдал он ей ведро, которое та неуклюже понесла к следующему подоконнику.
— А я?
— А тебе нельзя.
— Ты финики купил?
— Я не буду их покупать.
— Ладно, через верблюда пошагаю, — решительно заявила я.
Благо, верблюда мне уже нарисовала Варя.
— Капризулька, — усмехнулся Лёша, целуя меня в кончик носа.
Окна оказались помыты, верблюд пройден, а рожать я, похоже, так и не собираюсь.
Вечером, пока я готовила ужин, в моих рук развалилась перечница. Запах перца разлетелся на всю кухню и чихать начала вся семья.
Я старалась морщить нос, чтобы меньше вдыхать черное облако, но в итоге чихнула сильнее всех. Настолько сильно, что у меня отошли воды. И такое облегчение настало…
— Мама! — шокировано выпучила на меня дочка глазища. — Ты описалась? Я тебе горшок сейчас принесу. Не волнуйся, мамочка. Ничего страшного не произошло, — сказав это, она убежала в ванную комнату на втором этаже за своим горшком.
Я перевела взгляд на Лёшу, который смотрел на меня глазами ничуть не меньше, чем у нашей дочки.