Свидетель по делу – кошка
Шрифт:
Нас с Аллет Мымра то ли не видит, то ли предпочитает демонстративно не замечать — только бросает на лету что-то про «дур, гоняющих чаи» и просачивается в коридор.
В ректорской приемной наконец-то воцаряется благословенная тишина.
— У них там разлад, да? — осторожно спрашиваю у секретарши. — У ректора с Мым… Гал… Галгалеей?
Аллет я не стесняюсь, но вдруг призрак Мымры затаился в коридоре и подслушивает? С нее станется.
— Последнее время — да, — понижает голос фэйри огня, и что-то я не слышу особой печали в ее голосе. —
Да, точно. Вспоминаю, что планировала обсудить с секретаршей ход официального расследования — ну, в качестве предлога.
Правда, обсуждать там оказывается нечего: следователи из Ионеля ничего не нарыли. А если и нарыли, то не поспешили поставить Аллет в известность.
Стоит нам начать сплетничать, как дверь в кабинет открывается, и в приемную выходят взъерошенный больше обычного Мэй и хмурый Урлах-Тор.
— … конечно-конечно, — заканчивает разговор ректор. — Можете поискать в библиотеке, там есть каталог. Пойдемте, я провожу… я даже помогу вам…
Быстрым шагом они покидают приемную. Мэй на секунду оборачивается на меня и улыбается странной, чуть ли не виноватой улыбкой, а ректор старательно игнорирует и меня, и собственную секретаршу. Еще бы! У него же прекрасный тренажер по самообладанию в виде Галки! В последнее время она совершенно невыносима, и причуды экзорциста на фоне ее выходок просто детский лепет.
Вот интересно, неужели маг прав, и «агрессивные эманации» (или как там это, не помню) Галгалеи усиливаются со временем? Или она закатывает концерты просто потому, что чувствует свою безнаказанность?
Мы с Аллет недоуменно смотрим на закрывшуюся за Урлах-Тором и Мэйлином дверь, а потом переглядываемся.
— Не похоже, чтобы это было связано с расследованием, — говорю я секретарше, — Мэй бы мне рассказал. Может, по его основной работе? Или что-то другое, личное?
Фэйри огня пожимает плечами и пододвигает мне чашку:
— Насколько я знаю, у него из личного только ты.
Ну, это я тоже знаю, и ощущать такое — странно. Я совершенно не привыкла к вниманию со стороны сильного пола. Всегда была уверена, что ни одни нормальный человек не выберет судимую уборщицу сорока с лишним лет, когда вокруг толпы молодых студенток. А ведь нашелся такой оригинал, поди ж ты!
Какое-то время мы мирно сплетничаем с Аллет, а потом я ухожу убеждать моего фамильяра, Клубочка, поучаствовать в сомнительной авантюре по возвращению ему облика говорящего оранжевого носка.
Выглядит это на редкость шизофренично: я кругами хожу по комнате и рассказываю, что в виде носка Клубочек сможет дать показания против того злыдня, который сначала размотал его, а потом убил гоблина-библиотекаря и его второго фамильяра. Добрые пять минут Клубочек прячется под кроватью, но потом, видно, решившись, выкатывается и прыгает в корзинку.
— Идем к Ворну? — уточняю я. — Не волнуйся, все будет в порядке. Тебя смотают обратно, и мы поймаем убийцу.
Клубочек возбужденно
Экзорцист выглядит странно.
— Мэй? Что-то случилось? На тебе лица нет.
Маг не отвечает, только машет рукой, отворачивается и уходит.
— Так, Клубочек, одну минуточку, — шепчу я в корзинку. — Мне нужно кое с чем разобраться.
Ректор еще не успел взять на работу нового библиотекаря — по словам Аллет, единственный подходящий кандидат сможет приступить к работе в лучшем случае после Хон Галана, если вообще не с нового учебного года — и обязанности покойного Горма Странцелиста по очереди исполняют студенты-дежурные. Вот и сейчас на месте библиотекаря сидит какая-то милая девушка, кажется, с факультета искусств (сейчас вроде их очередь). На вопрос, а что читал экзорцист, она ничтоже сумняшеся показывает корешок книги и говорит, что как раз собиралась вернуть ее на стеллаж. Но если мне надо, то оставит.
Увы, у меня нет времени долго изучать книгу — да, наверно, и незачем. Я и без того вижу, что там про истинные пары.
А это любимая тема Мэя, который сводил метку истинности. Что там писал про него Федор Иванович? Ну, кроме «соглашайтесь на экзорциста, он хуже ректора, но лучше, чем ваш бывший муж-идиот»? А, точно, там же был царь-совет: «когда он начнет говорить, что не способен любить, постарайтесь не обращать внимания».
Ну и как тут не обращать внимания?
Сдав фамильяра профессору Ворну, отправляюсь на поиски Мэя. У ректора его нет, у коменданта тоже, зато мне удается узнать от Зурга, куда его разместили.
Пойти, что ли, визит нанести? А то напридумывает себе невесть что. Если не уже.
Ну что ж…
Поднимаюсь на нужный этаж, нахожу дверь, осторожно заглядываю внутрь, благо не заперто. Мэя нет в комнате, но в ванной шумит вода. И я бы не лезла, не будь дверь чуть приоткрыта — совсем немного.
Нормальные люди — которые в полном порядке — так ее не оставляют. И Мэйлин не выглядел как «в полном порядке», когда выходил из библиотеки. Так что это все странно, странно, странно.
Настолько, что я решаюсь приоткрыть дверь… и распахнуть ее, заглядывая внутрь.
Мэй сидит на полу, положив локти на колени и опустив на них голову, прямо под лейкой душа — комната без ванны — одетый и мокрый насквозь.
Подхожу, и до меня долетают холодные брызги.
— Ты давно так сидишь? — осторожно спрашиваю у мага. — Что случилось? Я могу чем-то помочь?..
Экзорцист поднимает голову — бледное лицо, тусклые глаза с припухшими словно от слез веками и губы с чуть заметной синевой — и смотрит:
— Это важно?.. Я хотел найти какие-нибудь сведения, что можно… что может быть по-другому. Даже без этой истории со сведенной истинностью. Просто влюбиться в кого-то другого. Но их нет.