Свидетелей не оставлять!
Шрифт:
Я направил бинокль влево к городскому шоссе, которое находилось на расстоянии полумили, затем посмотрел назад. К нам от шоссе шла немощеная дорога. Она тянулась параллельно скале и уходила вправо, к маленькому городку Холлис, который отсюда не был виден. Единственное, что можно было разглядеть, — это цементный резервуар с запасом воды для Холлиса да старый заброшенный карьер.
Гроб еще не установили, однако для него или чего-то другого, что используют «наставники», канатами уже отгородили участок размером в двадцать квадратных футов, очень похожий на боксерский ринг. В самом его центре возвышалась деревянная
Мы находились на расстоянии нескольких миль от шатра траммелитов, и мне показалось странным и нелепым, что воскрешение будет происходить не там, где «Всемогущий» умер. Но еще больше меня поразили уже собравшиеся люди.
Их было, наверное, больше тысячи. Большая часть группировалась у скалы, ближе к центру события. Мужчины и женщины были со спальными мешками, стояло несколько палаток. Шел дым от костров, на которых готовили пищу.
Я передал бинокль Лин:
— Посмотри!
Я был по-прежнему в моем черном ансамбле и пока не предпринял ничего большего для маскировки. Во-первых, я вообще мало что мог бы изменить без хирургического вмешательства, а во-вторых, просто рассчитывал, что нам повезет, мы ни на кого не наткнемся. Так и произошло. Мы пробрались сюда без труда. Однако я совершенно не представлял себе, как это удастся проделать завтра, прокладывая путь к участку, огороженному канатами. Ведь там будет толпа из тысячи мужчин и женщин.
— Ужас сколько народу! — сказала Лин. — Можно подумать, там, у подножия, что-то раздают бесплатно.
— Очень похоже! Часть толпы, наверное, состоит из «возлюбленных», но, полагаю, большинство старается занять хорошие места из-за завтрашнего зрелища. Который сейчас час?
Она лежала на животе и слегка подвинулась, чтобы посмотреть на мои часы.
— Десять минут четвертого. — Потом снова глянула в бинокль. — Вон тот тип в белом, очевидно, и есть «Возлюбленный».
Лин передала бинокль мне, и я отыскал человека в белом.
— Должен заметить, он не выглядит симпатичным.
Это действительно было так. Почему-то я рассчитывал увидеть человека ростом в шесть футов или около того, широкоплечего, крепкого, с массой ниспадающих на плечи волос, хотя не было никаких оснований представлять его именно таким. Может быть, из-за понравившихся мне слов, сказанных им в адрес Траммела?
«Возлюбленный» оказался ростом ниже людей, окружавших его, — не более пяти футов. У него были тоненькие ручки, торчащие из белой мантии, окутывавшей его до самой земли, и к тому же длиннющая седая борода.
— Странный тип, — заключил я. — Знаешь, если полетит, будет довольно неприятное зрелище, аж мурашки побегут по телу.
Лин рассмеялась:
— Увы, люди не летают.
— Да что ты? Тебе просто не приходилось видеть, — улыбнулся я. — Они все время летают. Надо только в это поверить, вот и все. Самое трудное — первый дюйм, а потом очень легко.
Она сделала мне гримасу:
— Ты сказал, что должен... что? Изучить место и наметить путь для отступления. Займись-ка этим!
Я вновь поднес к глазам бинокль и принялся тщательно изучать окружающие холмы. Программа была намечена; и это была выработанная нами общая программа. Между нами больше не существовало разногласий. Завтра Лин привезет меня сюда, высадит из машины и постарается пристроить ее где-нибудь неподалеку.
— Так, чтобы ты мог
— Отлично, дорогая, — не стал я спорить. — Чтобы не беспокоиться, где оставить машину, лучше было бы прилететь на вертолете. Но, увы, среди гор не пролетишь, да и спрятаться негде.
Лин попросила у меня бинокль. Через мгновение радостно сообщила:
— Можно поставить машину за резервуаром! Со скалы меня там никто не увидит.
— Верно... Для тебя удачное местечко. Вот только одна сложность. Чтобы туда добраться, я должен уметь летать.
— Смотри! Смотри! Он машет крыльями! — закричала Лин. — То есть руками! Собирается лететь!
— Не впадай в истерику! — прикрикнул я.
Лин сдвинула бинокль, чтобы я мог посмотреть во второй окуляр. Немного повозившись, мы устроились так, что смогли оба наблюдать за происходящим.
«Возлюбленный», воздевая руки к небу и сильно раскачивая головой, по-видимому, что-то говорил, обращаясь к людям, одетым в такие же, как он, белые одежды. Он стоял на краю утеса, лицом к нам и спиной к собравшимся возлюбленным «Царства солнца». Человек двадцать в белых одеждах образовали за ним полукруг. Среди них наблюдалось какое-то движение. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы рассмотреть, что они хлопают в ладоши. Я бы многое отдал за то, чтобы еще и услышать, что при этом произносят, потому что наверняка напевали нечто таинственное. Интересно было бы послушать.
— Не похоже, что он куда-нибудь отправится, — произнесла Лин почему-то шепотом.
— И не пытается, — подтвердил я тоже шепотом. — Смотри, они хлопают в ладоши, приближая какой-то момент. Ждут сигнала. Может, солнце разверзнется? По-моему, хлопают в такт движениям его рук.
— Вижу, — прошептала она.
Это выглядело так: каждый раз, когда «Возлюбленный» поднимал руки вверх, а затем опускал их, окружающие делали хлопок. Потом они начали хлопать быстрее и быстрее, а «Возлюбленный» — размахивать руками, как демон.
— Собирается взлететь! — заметила Лин возбужденно. — Все-таки собирается взлететь!
Внезапно все эти люди, хлопавшие в ладоши, подняли руки и начали ими махать. Вероятно, в это время они издавали ужасающий вой, потому что до нас долетели какие-то странные звуки.
«Возлюбленный», бедный старый «Возлюбленный»! Он опустил руки по бокам, оглянулся через плечо. Остальные перестали махать.
Лин произнесла:
— Смотри! Тебе не кажется, что он отступился?
— Он не может этого сделать. Так же как завтра и наши друзья. Он должен полететь.
Я уставился одним глазом прямо на него и приказал:
— Лети же, черт тебя побери!
Казалось, он меня услышал. Право, казалось, услышал! Потому что посмотрел прямо перед собой, воздел руки к небесам, опустил их красивым, грациозным движением и ринулся навстречу солнцу.
Однако его не достиг. Отправился в обратном направлении, вниз. Судя по всему, сломал обе ноги.
Глава 20
Ночью во мне стало нарастать напряжение. Я ходил взад и вперед по комнате, пока Лин не схватила меня за руку и не заставила сесть рядом с собой на кушетку. Затем забралась ко мне на колени, как котенок, и приняла свою (и мою тоже) излюбленную позу, обняв за шею, прижав губы к губам.