Свидетельница
Шрифт:
– Да не так уж и много! – усмехнувшись, Слизнорт вытащил небольшой свёрнутый пергамент и развернул его, отыскивая нужную строку среди написанного.
– Я думаю, вам не составит труда всё успешно сдать! Вы очень способная ученица, и я горжусь, что вы решили посвятить свою жизнь именно этому…
Глупые хваления. Лишь подтверждает то, что и он заметил устремлённые на них взгляды. Однако ей ничего не оставалось, как всё выслушивать и временами говорить слова благодарности.
– Так… - ещё раз пробежавшись по содержание пергамента, мужчина снова поднял
– Нет, сэр.
Конечно, Ева примерно представляла, что требуется для профессии мракоборца, но всё это были лишь предположения, основанные на словах очевидцев. И могла ли поверить прошлая Франк в то, что и сама станет тем самым мракоборцем? Скорее, она бы засмеялась в лицо тому, кто бы ей сказал об этом, сочла бы его за сбредившего.
– Прекрасно! Я знаю, вы сдадите на «превосходно»! – улыбаясь, он погрозил пальцем.
– Далее требуется защита от тёмных искусств, но и тут у вас всё в порядке, не так ли? Профессор Хейтон рассказывал мне о ваших успехах.
И снова Хейтон. Они все издеваются что ли? Нет, Ева ни в чём не винит Горация, но судьба словно специально напоминает ей об этом странном типе, точно рано или поздно их обоих ждёт… ДА!
Кристофер же глава мракоборцев, её основатель! И как она могла только об этом забыть? Это одновременно и усложняет, и упрощает ситуацию. Хорошо ещё, что он ушёл раньше из зала. А может, и вовсе его не было на обеде. По крайней мере, его место за столом преподавателей пустовало.
– Ну, я стараюсь не падать лицом вниз на его уроках, - быстро пробормотала та, но учитель уже говорил дальше:
– Заклинания,травология… трансфигурация. – Выдержав небольшую паузу, Гораций на мгновение нахмурился.
– Вы, Ева, не стесняйтесь, если какие-то темы не понимаете. Уверен, тот же профессор Дамблдор с радостью поможет вам в этом.
Интересно, он специально на примере трансфигурации дал ей совет, или это вышло случайно?
Стоит предположить, что преподаватель в курсе её непростых отношений с волшебством, позволяющим превращать одни предметы в другие. Хотя, если быть точнее, то сильно отставать девушка начала именно в конце прошлого года, в момент старта подозрительных взглядов Альбуса на неё и Тома. А делать два дела одновременно – учиться и не вызывать подозрений было сложно.
– Да, конечно. Я учту это, спасибо вам, - натянув благодарную улыбку, Ева начала подниматься и тут же почувствовала, как спину пронзила лёгкая боль. Да уж, вот что значит продолжительное время сидеть в неудобной положении. – Но мне уже пора… в гостиную. Подготовиться лишний раз… Прихватить сумку с учебниками…
Ева не намеревалась воплощать в реальность свои оправдания, ей просто нужно было как можно скорее очутиться в любом другом месте и, желательно, одной.
– О, конечно… - опять растерявшись, а затем расстроившись, профессор тоскливо глядел, как студентка торопливо бредёт к выходу. Он явно горел желанием продолжить болтать и заодно рассказать очередную историю из своей жизни,
Она мечтала уже очутиться за дверьми и ещё больше ускорилась, стараясь больше не смотреть по сторонам. Однако и в этот раз в голову ей взбрела странная мысль, и девушка, уже открывая дубовые двери, повернула голову направо и взглядом пыталась отыскать среди кучи слизеринцев нужного.
Тот не заставил себя долго ждать. Буквально через секунду Ева встретилась с его пронзительными синими глазами и в тот же момент успела пожалеть о своём необдуманном порыве.
Реддл точно не выглядел удивлённым или растерянным, как остальные. Нет, всё было гораздо, гораздо проще. Он был зол.
***
Стоило прикрыть за собой дверь, как то самое чувство, что до этого открылось ей не полностью, заставило Еву вздрогнуть – настолько резко оно набрало силу.
Тысяча вопросов и сожалений появились в мыслях, а сердце бешено забилось, точно она от кого-то бежала. Хотя, стоит признать, что, выходя из Большого зала, ей стоило больших сил не перейти на бег. И вот, теперь приходится, опираясь одной рукой о стену, а другую прижимая к груди, пытаться успешно справиться со всеми душевными переживаниями.
И как можно было так подставить саму себя? Как можно обманывать, зная, что теперь не будет прощения? Только полная дура может так поступить! И она, видимо, и есть та дура. Или нет, даже хуже.
Приходилось ли её ранее предавать свои убеждения, свои интересы? Может, и были такие случае, но они никогда не сравнятся с тем, что она сделала в это мгновение. И ведь во всём виновата гордость. Нежелание показаться неумехой, оказаться посмешищем на глазах других, а именно Натали. Однако Ева прекрасно знала, что Остин точно не стала бы смеяться над ней, а, наоборот, попыталась бы как-то помочь. Тогда зачем надо было выдумывать полный бред? Зачем?!
Ладно, в первый раз враньё ещё можно как-то устранить, но сейчас… Натали вновь присутствовала рядом, и сказать Слизнорту правду – значит оказаться лгуньей в глазах подруги. Но и тогда Остин смогла бы понять, почему Ева соврала ей. Всё могло быть иначе, если бы когтевранка не врала дважды.
Но что же является правдой? Очередное «не знаю»? Это уже покажется точно нелепо. Можно говорить подобное другим, но… разве Ева действительно не знает, куда хочет пойти? В этом-то и всё дело.
Никуда. Абсолютно никуда.
Нет, тут даже не в том смысле, что вообще ничем не заниматься, а… не быть кем-то одним. Не зависеть от кого-то всю жизнь, не терпеть одинаковые будни, в которые раз в несколько лет может добавиться что-то новое. Разве не так человек теряет весь вкус к жизни? Работая лишь для выживания, у человека отнимают самое дорогое – впечатления.
Сколько лет порой волшебники… да и магглы могут продержаться, проживая один и тот же день месяц за месяцем, год за годом? Всё равно настанет такой момент, когда всё покажется полнейшим адом.