Свинцовые тюльпаны
Шрифт:
— Как скажешь, командир. Да, даю еще одну запись, только что поймал. Наши провожатые с городом общаются…
В наушниках майора теперь не пищало, а скрипело от множества помех. И снова тот же знакомый голос. Только теперь по-киргизски, используя табельную рацию, давал указания своим подчиненным. И с ОМОНом трепался.
Батя прослушал диалог от начала и до конца, морщины на лбу то разглаживались, то становились более заметными. Транспорт легонько трясло на стыках дорожных плит. За окном неторопливо проплывали стройные
— Все?
— Пока да, — бодро откликнулся Геня.
— Хорошо. Спасибо.
Милицейская «Нексия», совсем недавно подстроившаяся под общий неспешный ритм, неожиданно сбросила скорость. Ярко вспыхнули в ночи красные сигналы «стоп». Микроавтобус, а вслед за ним — все остальные вынуждены были резко затормозить, чтобы не протаранить легковушку. Новиков встрепенулся. Одолевавшая уже несколько минут полудрема вмиг исчезла. Идущий впереди патрульный автомобиль остановился в ярком конусе огней колонны. Проблесковые маячки все так же беззвучно и меланхолично озаряли округу.
— Чего это они? — вырвалось у доктора, хотя он изо всех сил старался не выдавать своей тревоги и делать вид, что все происходящее для него не в новинку.
— А шут их знает, — так же негромко отозвался Баюн и вопросительно «моргнул» сопровождению дальним светом. — Чего встали?
Майор снова включил рацию.
— Полсотни первый, что у вас?
Сквозь слабый треск эфира в кабину прорвался голос бурята:
— Две семерки, у нас все тихо. Работаем по плану.
Странная сцена затянулась. Милицейская машина после долгой паузы ответила Баюну «крякалкой».
— Нас зовут, что ли? — пробурчал тот, обращаясь к командиру. — Самим лень задницу поднять и сюда подойти? Или важные такие все стали?
Иванов наблюдал происходящее без тени беспокойства на лице. «Нексия» снова закрякала и на секунду включила сирену. Появляться из нее никто не собирался. Лейтенант медицинской службы не вытерпел:
— Товарищ майор, разрешите мне выйти и узнать, в чем дело?
Батя скривил уголок рта — доктор от переживаний снова перешел на «вы», чего в группе делать было не принято. Но отказывать в просьбе не стал.
— Иди, мы прикроем. Связь не выключай, чтобы мы разговор слышали, — кратко проинструктировал он молодого офицера. — Между нами и машиной не становись, прицел не загораживай.
На щеках врача выступил румянец — сказались и волнение, и легкая досада (совсем за юнца его считают!). Однако вслух огрызаться не стал: во-первых, сам вызвался, а во-вторых, вовремя вспомнил, что по сравнению с командиром он и есть «желторотик». Натянув посильнее шапку, поправив заодно беспроводную гарнитуру на ухе, он сдвинул дверь и выбрался в ночную прохладу.
Насколько он разобрался в обстановке, серые заборы и темные силуэты
Зайдя с правой стороны, он протянул руку, чтобы взяться за ручку, но не успел — опустилось стекло. Находящиеся в машине, очевидно, не планировали никого пускать к себе в гости.
— А где майор? — послышался наглый голос из недр прокуренного салона.
— Что случилось? Почему встали? — вопросом на вопрос ответил Новиков, нисколько не мучаясь угрызениями совести из-за несоблюдения правил приличий. Толстяк подался вперед, к окну, чтобы разглядеть, с кем приходится иметь дело.
— Ты кто?
Доктора задело хамское обращение.
— Не «ты», а «вы», — строго сказал он. — Мы с вами на брудершафт не пили. Лейтенант Российской армии Новиков. Объясните, пожалуйста, причину остановки.
— Лейтена-ант, — передразнил его кто-то с переднего сиденья и неприятно заржал. За тонированными «в зеркало» стеклами лица было не разглядеть. — Ты что, сопляк, на неприятности нарываешься? Представителей власти оскорбляешь? Вали отсюда, пока дубинкой не отхватил! Пусть майор придет.
С трудом удерживая вскипающую кровь, Владимир зло прищурился. Возвращаться с пустякового задания несолоно хлебавши не хотелось. Что о нем подумает Батя? Не сумел на простой вопрос ответ получить! Послать бы их всех подальше!
Вовремя вспомнив, что нескладывающийся разговор отчетливо слышится всей группой, лейтенант взял себя в руки.
— Командир сейчас занят, — он старался объяснять как можно спокойнее, но и сам чувствовал, что не больно-то у него получается. — Можете говорить со мной. Я все ему передам.
Даже в полутьме и синих всполохах было заметно, как толстяк скорчил недовольную физиономию. Ему и юнца хотелось поставить на место, и времени на это жаль было. Сунув в угол рта сигарету, он чиркнул зажигалкой и произнес, прикуривая:
— Короче, так… ОМОН по вашей большой просьбе приехал… он уже у моста. Но прошла информация…
Милиционер сделал глубокую затяжку, высунул руку из окна, стряхнул пепел и выдохнул клуб дыма наружу. Огонек сигареты, получив порцию кислорода от набежавшего ветерка, рьяно покраснел. Новиков непроизвольно отодвинулся — табачного запаха он принципиально сторонился.
— Мост заминирован, — выдал наконец информацию страж порядка. Его заплывшие жиром глазки испытующе сверлили лейтенанта. Маленький динамик в ухе у Владимира спокойным голосом командира попросил уточнить подробности. Доктор так и поступил.