Свинцовый аргумент
Шрифт:
– Полковник Гуров?!
– Майор Дацук? – Гуров обнажил зубы в улыбке.
Слева и справа в атлетическое тело Дацука ткнулись стволы пистолетов. Но майор, казалось, и не обратил на это внимания. Взгляд его был полностью прикован к Гурову.
– Вот уж никак не ожидал, что наша с вами новая встреча состоится при таких обстоятельствах, – сказал полковник. – Все еще боретесь с оборотнями в погонах, майор?
Дацук невесело усмехнулся. На мгновение он оторвал глаза от Гурова, и одного беглого взгляда ему оказалось достаточно, чтобы оценить положение вещей. Потупившийся и полностью сломленный вторжением в его обитель
– А я недооценил вас, полковник, – честно признался Дацук, делая всего один-единственный шаг вперед.
Алябьев с Хомицким не последовали за ним, но даже спинным мозгом Дацук ощущал, что все еще находится под прицелом.
– Надо было вывести вас из этой игры.
– Каким образом, интересно? – саркастически поинтересовался Гуров.
– Не знаю, – майор уронил взгляд. Его руки расслабленно опустились вдоль тела. – Но я должен был это сделать, все предвидеть. Я не придал этому должного значения, и вот итог. Как я понимаю, Вилков уже арестован?
Гуров кивнул.
– Совершенно верно понимаете. И Вилков, и Шапито. Дело осталось за малым. Арест вдохновителя и организатора. Я мог бы не приезжать сюда лично, майор. Но уж слишком глубоко мне запали в душу ваши слова о том, что мы обязаны бороться с оборотнями в погонах. Я взял это на вооружение. Как девиз.
– Ну, хорошо, – Дацук легко и непринужденно рассмеялся. Несмотря на кажущуюся беспечность и расслабленность этого человека, его мозг лихорадочно работал в надежде отыскать выход из сложившегося положения. Майор чувствовал себя сейчас как мышь, угодившая в мышеловку, за которой захлопнулась металлическая дверца. – Может, тогда попробуем договориться, полковник? Что нам мешает, в конце концов? У меня отличный, хорошо отлаженный бизнес, приносящий баснословные капиталы. На службе таких денег никогда не заработать. Я это понимаю и думаю, что вы это тоже понимаете не хуже. Плюс отменное прикрытие...
– Договориться? – Гуров презрительно скривился. Майор напоминал ему в эту минуту мерзкого и отвратительного таракана, которого просто хотелось раздавить без малейших намеков на сожаление. – Вы предлагаете мне договориться, Леонид Аркадьевич?
– А что такого? – Дацук слегка повернул голову назад. – Ваши ребята наверняка тоже не будут против. Считайте это предложением новой работы. Что вас останавливает, полковник?
– Крячко – мой друг, – жестко изрек Гуров. – Именно это обстоятельство вынудило меня заняться нештатным расследованием. И после того, что вы сделали с ним...
– Перестаньте, полковник, – на какое-то мгновение в глазах майора появился хищный блеск, но он поспешил скрыть его, не желая, чтобы кто-то заметил подобную метаморфозу. – Вы же взяли Вилкова, истинного убийцу той девушки. У вас есть и его показания, и показания Шапито. Вашего друга оправдают, вне всяких сомнений. Личное дело для вас закончилось. А я... Я – это совсем другая история.
– Нет, не другая, майор. Это одна и та же история. И она закончится только после того, как вы предстанете перед судом.
Дацук снова засмеялся. Он сделал еще один маленький шаг вперед, а затем резко и неожиданно выбросил назад правую ногу. Подошва ботинка впечаталась в грудь Хомицкого и швырнула
Гуров выхватил «штайр», кувыркнулся через голову и выкатился на открытое пространство. Дацук снова сместил ствол в направлении жертвы, на губах его играла злорадная усмешка. Гуров выстрелил первым. Усмешка намертво застыла на лице майора, когда пуля пробила ему грудь с левой стороны. Он пошатнулся и упал лицом вниз. Смерть настигла его мгновенно. Гуров рывком поднялся на ноги. В его планы не входило убивать оборотня. Но что он мог поделать еще в такой ситуации?
Женя в испуге забился в угол и закрыл голову руками. Хомицкий с трудом поднялся, тело Антона Алябьева билось в предсмертной агонии.
Эпилог
Гуров открыл дверь кабинета и шагнул через порог. Сегодня он чувствовал себя бодрым и наконец-то отлично выспавшимся в первый раз за последние дни. Погода на улице, несмотря на позднюю осень, также настраивала любого из москвичей и гостей столицы на оптимистический лад. После двухдневного ливня тучи развеялись, проклюнулось солнышко, и его лучи игриво переливались в подсыхающих на асфальте лужицах.
– Ты опаздываешь, – констатировал очевидное сидящий на привычном рабочем месте Крячко, демонстративно постучав пальцем по циферблату наручных часов. – Нельзя так долго спать, Лева. Ты рискуешь проспать все самое прекрасное на свете. Слушай, может, мне тебе на день рождения хороший будильник подарить? Как думаешь?
Гуров улыбнулся и прошел к своему столу.
– Знаешь, Стас, иногда я думаю, не лучше ли было бы оставить тебя на нарах. Глядишь, никто не доставал бы меня извечными придирками и занудством.
– Очень смешно. – Крячко встал и приблизился к напарнику. В зубах у него торчала изгрызенная спичка. – Хотя, признайся честно, наверняка ликовал в душе, когда навещал меня в ИВС. Как же! Такая удача! Полная свобода действий. Никто тебя не трогает, не дергает. Делай что хочешь, работай когда хочешь. Расслаблялся на полную катушку. Признавайся. А, Лева?
– Признаюсь. – Гуров не торопился садиться, и они со Станиславом стояли друг против друга, прицельно глядя глаза в глаза. – Расслаблялся так, Стас, что до сих пор не могу отойти и сконцентрироваться на работе. Ну сам же знаешь, как это бывает. Пиво, девочки... Затягивает, знаешь ли, чертовски. А потом, как следствие, спишь до обеда, и к дьяволу все будильники.
– Значит, весело было?
– Не то слово. Я даже, грешным делом, прикинул на досуге, что ведь неплохой план был у Вилкова с Дацуком. Надо будет мне тоже как-нибудь тебя подставить. И еще раз отдохну.