Свинцовый хеппи-энд
Шрифт:
– Учитель!
– услышал он в трубке встревоженный голос Прохора.
– Шухер! Юрца повязали!
– Кто?! Менты?!
– Да нет, мы сидели с ним в "Яре". Я вышел в сортир, прихожу, его нет. А халдей мне говорит, ворвались какие-то черные, схватили его и увели. Я выскочил на улицу - гляжу - тачка отъезжает, "Ауди". Я номер запомнил. Что делать? Шухер, Учитель, шухер чую...
– Ладно, будь у себя, мы с Крутым скоро подъедем. И Чуму срочно найди, пусть он тоже будет наготове.
Он вскочил с кровати и стал быстро одеваться.
– Случилось
– равнодушным голосом спросила Стелла.
– Да так, - попытался улыбнуться он.
– Некоторые проблемы.
– Помочь, может быть?
– Да чем ты можешь помочь?
– отмахнулся он.
– Свое дело ты знаешь, а это уж наши, мужские дела...
– За хорошие бабки могу и помочь.
– Ну?!
– Заплатишь мне штуку баксов, расскажу об этом чеченце. Я знаю, кто теперь тут погоду делает. Вижу, что вы что-то не поделили.
– А ведь если я тебя выдам, они же тебя порвут, - предупредил Валерий Иванович.
– Не выдашь, это не в твоих интересах. Это я тебя могу ему выдать. Дружка твоего я раскусила. Ведь это вы позавчера на Рыбкина наехали, - усмехнулась она своими кроваво-красными губами.
– Откуда ты знаешь...
– пробормотал пораженный ее осведомленностью Валерий Иванович.
– Знаю, вот и все...
– еще ехидней усмехнулась Стелла.
– Человечек он больно приметный, следы оставляет. Могла бы побольше с вас слупить. Только не люблю я их, черных этих, - побледнела она.
– Ненавижу. Такое с нами творят, вспомнить страшно. А ты аккуратный человек, вежливый... Так что, могу и помочь. Не в одних бабках счастье.
– Я согласен, - кивнул он.
– Бабки вперед.
– Не в них же счастье.
– Верно. А без них и вовсе одно горе, - рассмеялась она.
– Так что, хочешь узнать о нем, выкладывай бабки, а нет, так нет.
Валерий Иванович немного подумал, а затем полез в карман пиджака, висевшего на стуле, вытащил оттуда бумажник, отсчитал десять стодолларовых бумажек и протянул ей.
– Не обмани, я тоже умею быть жестоким, - предупредил он.
– А то я не знаю. Вы же троих только в доме Рыбкина положили. Только я не боюсь. Отомстить хочу одному из этой банды, зверюге позорному, шакалу... Бачо они его называют, такая тварь, пробы негде ставить. Одно в нем хорошо - язык за зубами держать не умеет, настолько нас за людей не считает, говорит что попало. Слушай, короче... Есть один человек, который наш город почти взял в руки. Это они сдали азеров ментам. И теперь они тут королями будут. А вам надо отсюда линять, пока целы. Ну это, понятно, совет, хотите линяйте, хотите стреляйте, ваши дела. Только не справиться вам с ними.
– Ну? Что это за человек?
– напрягся Валерий Иванович.
– Он останавливается на улице Зеленой, дом двадцать. Там их хаза. Но полагаю, что сейчас он не там.
– А где?
– Где-то рядом. Может быть, за стенкой. Это ему хотели меня сосватать на сегодняшнюю ночь. Точно не знаю, конечно, но почти уверена...
– Ну? И как его звать, этого короля?
– Язык мой - враг мой, - зевнула Стелла.
– И Бачо этому лучше было бы считать нас за людей, подзалетит на
– Да говори же быстрее, - раздраженно произнес Валерий Иванович.
– Он приехал из Москвы. Зовут Султан. Фамилия Гараев, - сказала Стелла и стала подниматься с кровати.
– Вы что, пацаны? Что я вам сделал?
– сделал недоуменные круглые глаза Юрец, глядя на своих похитителей.
Они находились в каком-то грязном, холодном и сыром подвале. На бетонном полу виднелись багровые пятна, Юрец понял, что это следы крови.
Он был привязан к стулу крепкими, больно врезающимися в запястья веревками. Напротив него стояли трое могучих бородачей кавказской национальности,
– Братан, ты что?
– произнес один из них, самый могучий, елейным тонким голоском, так не подходящим к его сложению.
– Если бы ты что-нибудь нам сделал, разве мы бы с тобой разговаривали? Мы потому с тобой и разговариваем, что не знаем, кто ты такой и что в этом городе делаешь. Расскажи нам по-дружески, и мы отпустим тебя с миром. А то что-то ребятам ни ты, ни твой дружок не понравились. Никто вас тут не знает. Что вы здесь делаете, тоже никто не знает. А неизвестность страшнее всего. Почему-то ребятам показалось, что от вас можно ждать какой-то неприятности. А мы это дело не любим. Давай, рассказывай. Кто ты? Откуда родом? Зачем сюда приехал?
– Юрец я, - пробасил пленник.
– Освободился год назад, сидел по сто сорок пятой. Дома нет, семьи нет, вот и скитаюсь по белу свету. А что делать? попытался он придать своему могучему басу жалобные нотки.
– Это можно, можно, - закивал кавказец.
– Это дело доброе. Только тут важно что - никому не мешать, никому не вредить, в чужие дома не входить. Ты понимаешь меня, брат?
– А разве я вхожу?
– попытался пожать квадратными плечами Юрец.
– Да нет, - весело рассмеялся кавказец.
– Есть только подозрение, что входишь. А нам и этого достаточно. Береженого бог бережет. А то потом поздно будет.
– Да что я вам сделал?
– продолжал ныть Юрец, думая про себя: "Выбраться бы отсюда только, я бы вам, уродам, показал. Возомнили о себе, у себя бы хозяйничали, нечего вам на нашей земле делать..."
– А друг твой кто?
– спросил бородатый.
– Что-то вроде бы мне его лицо знакомо.
– Да какой он мне друг?
– сделал непонимающие глаза Юрец.
– Познакомились недавно в поезде, решили в кабаке посидеть, баб снять. Вечер, короче, провести классно. А вы меня заграбастали и сюда притащили. Не по-нашенски это как-то...
– Как это не по-нашенски?
– насторожился бородатый.
– Ну, не по-советски...
– Ах вот оно что, - расхохотался кавказец.
– Советского Союза уже седьмой год нет, теперь каждый за себя. Как зовут твоего друга? Когда вы приехали сюда, в Задонск?
– продолжал он свои расспросы.
– Зовут его Санька, а приехали мы сюда вчера вечером.
– Ночевали где?
– На вокзале, где же еще ночевать? Не в Гранд-Отеле же...
– А деньги на кабак откуда? В твоем кармане мои ребята нашли пятьсот баксов. Где взял?