Свинцовый шквал
Шрифт:
Например, он уяснил для себя, что траншеи, которых полно вокруг «драконьего базара», вовсе не гарантируют скрытности передвижения. Неизвестно, где располагались «глаза» у этих машин, но человека, идущего по дну оврага двухметровой глубины, драконы видели отлично. За сутки «дежурства» Леший трижды наблюдал, как драконы засекают ходоков и накрывают их плазменными гранатами. А вот двоих «пластунов», с головы до ног покрытых толстым слоем грязи, зато живых-здоровых, которые выбрались из лабиринта траншей недалеко от наблюдательного пункта Лешего, драконы не заметили. Вывод напрашивался сам собой.
«Хочешь жить – умей… нырять в дерьмо, –
Без приключений сталкеру удалось проползти метров пятьдесят. А на пятьдесят первом метре случилось то, чего Леший и опасался. В нескольких метрах от сталкера, в соседней траншее, кто-то коротко вскрикнул, затем послышался всплеск и чавканье густой липкой грязи.
Драконы тут же отреагировали на звуки. Ближайший биомех захлопал лопастями и поднялся в воздух, а еще два или три полоснули из импульсников по брустверу левее позиции Лешего, а затем добавили классическими ракетами – в отличие от прочих биомехов драконы не брезговали никаким оружием, даже пороховым, цепляли на оружейные подвески все подряд.
Леший на миг привстал, выглянул из траншеи и снова плюхнулся в грязь. Винтокрылых машин на «базаре» стояло всего штук пять, остальные кружили над побережьем, но и пяти драконов вполне хватило бы для зачистки всех оврагов к северу и востоку от аэродрома.
Леший усиленно заработал локтями и коленями, стараясь уползти как можно дальше от опасной зоны, и почти добрался до глубокой трещины, на дне которой чернели камни, а не грязь. Здесь сталкер мог подняться в полный рост и побежать, но… до слуха донесся новый вскрик, почти вопль, и Леший вдруг понял, что голос вопящего человека ему знаком. Перекрывая шум дождя и грохот взрывов, вопил репортер Иван Копейкин.
Леший без раздумий развернулся и пополз обратно. Что он мог сделать против звена монстров, вооруженных как летающие крепости? Практически ничего. Но бросить Копейкина Леший тоже не мог. Почему? Возможно, сыграло свою роль чувство вины перед безумным сталкером, которого Леший оставил на тропе у Липово, а может быть, импланты просчитали все варианты, взвесили «за» и «против» и пришли к выводу, что шансы на спасение репортера не такие уж призрачные. Хотя, скорее всего, расчет тут ни при чем. Сталкером двигал обычный человеческий порыв помочь товарищу в беде.
«А как же ответственность перед Лерой и человечеством? – Леший невольно хмыкнул. – А никак! Вот поэтому чугунки и не могут вытурить нас из Зоны. В одних и тех же, по их мнению, ситуациях мы поступаем совершенно по-разному. То бережем себя как зеницу ока, то бросаемся на амбразуру. Вот и пойми нас, людей. Мы и сами-то себя не понимаем».
Взлетевший дракон не завис над зоной обстрела, а ушел на вираж, но легче от этого не стало. Четверка монстров продолжала молотить по оврагам, и ни высунуться, ни тем более перебраться в соседнюю траншею Леший не имел никакой возможности. Следовало срочно что-то придумать, найти какой-то способ хотя бы подсказать Копейкину, как он должен действовать, но М-связь не работала, а орать в таком грохоте не имело смысла.
Похоже, помочь репортеру Леший все-таки не мог, зря возвращался.
Сталкер уже начал пятиться, когда
Грозная троица, а секундой позже, когда вернулся первый дракон, четверка обрушила на позиции противника шквал огня. Леший сначала даже невольно вжал голову в плечи, но уже в следующую секунду распрямился, как большая пружина, перемахнул через бруствер, снова оттолкнулся и запрыгнул в соседнюю траншею. Все потому, что шквал огня обрушился на участок гораздо севернее того, на котором находились Копейкин и Леший.
Перепуганный донельзя репортер сидел на дне оврага, обхватив руками колени и трясся в беззвучных рыданиях.
– Сопли в землю! – приказал Леший, хватая Копейкина за плечи. – Встал! Бегом отсюда!
Ноги у репортера подкашивались, Лешему приходилось почти тащить его на себе, но с горем пополам их тандем добрался до глубоких оврагов и ушел из опасной зоны по каменистому дну самой широкой трещины. Осознав, что худшее позади, Копейкин прекратил подвывать от страха и размазывать по лицу смешанную со слезами грязь. Он даже попытался что-то сказать, но сдавивший горло спазм не позволил ему выдавить из себя хоть что-то членораздельное.
Когда пришло время срезать угол, Леший помог Копейкину выбраться из оврага, затащил его в подворотню относительно целого остова пятиэтажки и усадил к стене.
– Вот ты везучий, парень, – переведя дух, с усмешкой сказал Леший.
– Везучий – не то слово, – вдруг раздалось откуда-то из ближайшего оврага. – У драконов под самыми яйцами проскочил. Счастливчик, да!
– А… о-о… – Копейкин попытался что-то возразить, но не сумел.
Леший привстал на цыпочки, пытаясь рассмотреть того, кто комментировал похождения Копейкина, но это оказалось лишним. Комментатор, а им оказался сержант Гелашвили, вскоре выбрался из оврага, а затем помог выбраться и своему товарищу, капитану Галимову. Увидев, что оба целы, Леший выдохнул с заметным облегчением.
– Это вы драконам «плазменный привет» передали? – Леший покачал головой. – Ай, молодцы! Я уж думал, грешным делом, что все, кирдык вам, такое файр-шоу эти гады устроили.
– Обижаешь, э-э! – сержант Гелашвили поднял кверху указательный палец. – Атака и отход. Учебка, первый год! Эх, жаль, я не вертолетчик. Сейчас очередную звезду на борту трафаретил бы. Пятый дракон на моем счету… На нашем счету.
Он указал на Галимова, а затем вопросительно взглянул на капитана.
– Я не считал, – Щука пожал плечами. – Но не первый.
– Жаль, что толку чуть, – сержант вздохнул. – Только одного мы с ребятами дотла сожгли. Еще в Большую зачистку. А остальные наверняка снова летают.
– С-с… спасибо… – наконец просипел Копейкин.
– Спасибо не нальешь, – Гелашвили похлопал репортера по плечу. – Вставай, бичо, пора дальше топать.
– А-а… драк-коны? – Копейкин бросил опасливый взгляд в направлении «драконьего базара». – Не найдут… нас?
– Им, похоже, вводная поступила, – Гелашвили многозначительно взглянул на Лешего, а затем на капитана. – К морю ушли на малой высоте. Даже странно. Обычно они дела на середине не бросают. Пока боекомплект не расстреляют, не унимаются.