Свингеры
Шрифт:
Я старалась собраться с мыслями, чтобы решить, как поступить дальше. Но в голове было пусто, и лишь на бесконечном репите — он… она… Я всхлипнула, зарылась пальцами в волосы и потянула изо всех сил. Поверх сжавшейся в кулак ладони легла рука. Я повернулась в профиль и уставилась на Волкова. Не отрывая взгляда от дороги, он сжал мою ладонь чуть сильней и провел по запястью большим пальцем.
Мелькнула страшная мысль… Отомстить. Причинить Тимуру такую же боль, отплатить той же монетой. Это было так легко, господи. И так ужасно
Стоп… Стоп, Катя! Разве так ты не сделаешь только хуже?
Хотя куда уж хуже, Господи?
— Кать, как ворота открыть? Машину, наверное, надо загнать во двор?
Я растерянно огляделась по сторонам, удивляясь, что мы так быстро доехали. Открыла бардачок в поисках пульта от ворот, нажала на кнопку. От мысли, что прямо сейчас я останусь одна… одна, наедине со всеми своими мыслями и прожигающей душу тоской, хотелось плакать. Собрав в кулак все свое мужество, я заставила себя выйти под дождь, но в последний момент вновь заглянула в машину:
— Зайдешь?
— Ну, вообще-то я надеялся, что ты пригласишь меня. Мне надо дождаться такси, чтобы вернуться в город, — напомнил Волков, глядя на меня с теплотой и немного насмешливо.
— Ох ты ж, черт! Прости, Ян… Конечно, ты можешь зайти. Пойдем, я сварю кофе…
Пока мы беседовали, Дамир с Назаром нетерпеливо переминались с ноги на ногу на крыльце. Дом встречал нас прохладой и сыростью. Я поежилась, стащила изрядно испачканные в кладбищенской земле туфли и неуверенно замерла посреди холла.
— Надо бы отопление включить, но я не знаю, как… Это всегда делал Тимур.
Алмазов делал еще много всего из того, о чем я сама не имела понятия. Только Тим знал, когда надо подрезать розы, а когда высадить тюльпаны. Только он помнил, когда и что нужно оплатить. Только он мог сходу сказать, где лежат документы на дом, паспорта, детские свидетельства о рождении… Только он мог уследить за всем и сразу. Я так не могла… На самом деле на Тимуре была закольцована вся наша жизнь, даже самые незначительные мелочи. Я понятия не имела, как буду справляться без него… И буду ли?
Мы пойдем к себе, можно? — спросил Дамир.
— Может быть, чего-нибудь горячего выпьете? Какао?
— Не хочется. Мы пойдем. Скажи папе, чтобы зашел к нам, когда приедет.
— Хорошо…
Мальчишки убежали. Мы с Яном прошли в кухню.
— Чай? Кофе? — принялась изображать я радушную хозяйку. Впрочем, почему бы и нет? По крайней мере, эта роль мне намного ближе роли обманутой мужем жены.
— Для начала сядь. Я сам все сделаю, ты не против?
И в этот раз я не спорила. Послушно уселась на стул, без всякого интереса наблюдая за перемещением Волкова по моей кухне. Клацнул чайник, загремели дверцы шкафчиков. Ян выбрал чашки побольше, сунул туда по чайному пакетику и откуда-то достал бутылку.
— Что это? — спросил, свинчивая крышку.
— Рижский
— Самое то, чтобы согреться.
Волков разлил кипяток, насыпал сахара, влил бальзама… О том, что бальзама в чашке едва ли не больше, чем кипятка, я поняла, лишь попробовав адское зелье.
— Ну, как? Согрелась?
— Немного.
Я не соврала. Приятное тепло, осев в желудке, постепенно разошлось по всему телу. Даже ледяные пальцы, кажется, стали немного теплей. Почему-то вспомнилось, как Ян держал меня за руку…
Если хочешь поделиться, я тут…
— Не хочу! Ни говорить… ни вспоминать. — Я поджала под себя ноги и вновь пригубила чай. Волков нахмурился.
— Как скажешь. Тогда я, наверное, вызову такси.
— Не торопись, — вскинулась я. — Хотя бы чай допей, а то не по-человечески как-то.
— Да я не в обиде, Кать.
— Все равно. Просто… это все тяжело. Очень. И стыдно.
— Тебе нечего стыдиться.
— Мой муж предпочел мне кривоногую пергидрольную администраторшу ресторана, в котором мы справляли поминки. Это ли не стыд?
— Может быть, и стыд. Но тут не тебе стыдиться надо, а Тимуру. У него есть все, о чем только может мечтать мужчина. Шикарная любящая женщина, дети, дом…
— Шикарная… Как же. Видел бы ты меня в тот момент… Я была такой жалкой, господи…
Я зарылась руками в волосы и коснулась лбом барной стойки, но практически в то же мгновение Ян заставил меня поднять голову и, глядя мне прямо в глаза, отчеканил:
— Ты не можешь быть жалкой, слышишь? Ты самая красивая и достойная женщина из всех, что я когда-либо знал.
— Ты правда так думаешь? — прошептала я, залипая взглядом на его зло поджавшихся губах.
— Думаю! А если твой Алмазов считает иначе, то он просто иди…
Ян не сумел договорить. Я не дала. Просто заткнула его рот поцелуем. Все, что зрело во мне в машине, потребность отомстить, сравнять счеты… сейчас захлестнула меня с головой. Я будто впала в безумие. Беспамятство…
— Нет! Нет, Белоснежка… Перестань. Я женат! — простонал Волков, с трудом отрываясь от моих губ.
— Все вы женаты! — вмиг вспыхнула я. — Вот только кому из вас это помешало завести интрижку на стороне? Кому, а? Ну, скажи мне!
Злые слезы обожгли щеки. И я ведь понимала, как глупо срываться на постороннем, а все равно не могла успокоиться и заткнуться. Истерика звенела в моем голосе. Ей нужен был выход. Казалось, если я сейчас не выскажу все, что внутри кипит — сломаюсь, разобьюсь. И никогда уже не стану прежней.
— Я не могу отвечать за грехи Алмазова.
— Да… я понимаю. Извини. Не знаю, почему решила, что ты… — Не сумев договорить, я закрыла ладонью рот и громко всхлипнула.
— Потому что я — свингер. Но пойми, Кать… То, что у нас с женой отношения такого рода, совсем не означает, что я готов ей изменять.