Свирепый чёрт Лялечка
Шрифт:
— Разве служение Господу — заблуждение?!
— Богу не служить надо, а верить в него. А ты вообще служил не богу, а дьяволу. Иначе меня бы здесь не было. Сообщишь, что покидаешь этот мир, — услышав эти слова, Пахан вжал голову в плечи, — что приемника не оставляешь, потому что Паханат расформировывается, и всякий желающий занять твое место — еретик. Не мне тебя учить, как народу в голову вбить правильные мысли. Так, начнешь писать послания, или на твою помощь рассчитывать не стоит?
Я постарался, чтобы мой последний
— Что ты, что ты, я же обещал помогать. Все будет исполнено наилучшим образом. И никаких посланий не потребуется. Дело в том, что как раз в эти дни я намечал провести внеочередной всемирный съезд, на котором хотел…, - Пахан на секунду замялся, потом виновато и едва слышно выдохнул, — объявить себя богом…
Да, запросики у Кашкина еще те, куда там старухе со своим корытом. Что удумал? Мало ему было мирового господства. Интересно, как отреагировал бы настоящий Господь, не покинь он этот мир, если бы узнал о конкуренте?
— Так что, известить всех не составит большого труда, — более смело продолжил Пахан, когда удостоверился, что ничего с ним не произошло после произнесения роковых слов, — а о повестке я никогда заблаговременно не сообщаю, значит все решат, что именно ради этого я и собрал их.
— Что ж, — я сосредоточенно сморщил лоб, прикидываясь, что размышляю о приемлемости данного варианта, и, выдержав значительную паузу, дал «добро», — ладно. Съезд, так съезд. Как скоро делегаты соберутся вместе?
— Вообще-то, основная масса уже в Паханате. Но если подождать пару дней, то подтянутся и представители отдаленных регионов…
— Нет! — Я не собирался предоставлять Кашкину столь длительную передышку. Требовалось действовать незамедлительно, пока Пахан обуян ужасом и верит, что я являюсь посланцем небес, отправленным сюда для высшего правосудия. Как только он хоть на йоту усомниться в этом и немного совладает со своим страхом, все может вернуться на круги своя. — Отдаленные регионы обойдутся. Сколько времени потребуется, чтобы собрать тех, кто есть?
— День я еще не назначал, значит, около часа. А если бы дата уже была бы названа, то сидели бы и ждали, когда соизволю до них снизойти.
Я уловил в голосе соседа самодовольные нотки и посчитал их скверным признаком. Очень скверным. Признаком того, что Кашкин может в любой момент уступить место Пахану, шизофренику, возомнившему себя богом.
— Значит дай команду, чтобы немедленно собирались.
— Гм… Я-то не против, только некому ее выполнять. Все разбежались, — генсек бросил испуганный взгляд на Лялечку, держащуюся в отдалении.
— Как это некому?! — Словно из-под земли появился пингвинячий кардинал, я так и не понял, где он прятался все это время. — Сейчас все устрою!
— Давай,
Пингвин пересек помещение и скрылся столь молниеносно, что сама собой зародилась неуместная в данных обстоятельствах мысль: Звездюлине за ним не угнаться…
— А откуда ты знаешь, как его зовут? — В голосе Пахана слышалось удивление, страх и проблески подозрительного недоверия.
Я состроил высокомерную гримасу, на которую только был способен, и полным апломба тоном сбрехал:
— Те, кто меня послал, позаботились о том, чтобы я знал все. А если я о чем-то спрашиваю, так это только для проверки твоей искренности. Ты даже не представляешь, сколько мне известно твоих тайн и секретов.
Я закончил тираду многозначительным взглядом.
Брехня всегда более убедительна и действенна, чем правда. Кашкин поверил. Об этом красноречиво свидетельствовал вспыхнувший с новой силой благоговейный ужас в его глазах. Свежий приступ страха был мне только на руку. По крайней мере, он не попытается, юркнув в какой-нибудь тайный ход, скрыться. Раз уж мне известно имя «первого попавшегося» пингвина, то просто обязан быть в курсе о секретных лазейках.
Вновь появился Шустрик.
— Все уже собрались во Дворце Съездов, — бодро доложил пингвин, — кругом творится что-то непонятное, так папики ждут высочайшего разъяснения.
Подошла Лялечка и прошептала мне на ухо:
— Я Чучундрика назад отправила. А то, вдруг, хватятся? Чудовищ просто так, без спросу, тибрить нельзя, даже самых маленьких. Кучу бумаг подписывать надо. Зачем потребовалась данная особь? Кого пугнуть? Вопрос, конечно, решаем, но потребуется масса времени. Пока взятку не сунешь, не получишь в аренду и простенькую кикимору, не то что монстра. Бюрократы.
— Пошли. — Я кивком головы дал понять Пахану, чтобы он шел впереди.
— Может, я переоденусь? — Кашкин скосил глаза на свои брюки.
— Нет. Народ должен знать своих героев во всей красе. — Категорично заявила Лялечка. — Надо было менять штанишки когда я велела. А ты вместо этого дядек своих на смертоубийство подучал. Теперь поздно об имидже заботиться.
— Но, вдруг, увидев это, делегаты что-нибудь заподозрят?
— Андрюша, как ты думаешь, в чем нас с тобой можно заподозрить, глядя на мокрые штанишки его святейшества?
— Да, что ты имеешь ввиду?
— Вдруг они подумают, что я действую по принуждению?
— А тебя разве кто-нибудь принуждает?
— Нет, нет! Все на добровольной основе, осознав и раскаиваясь. — Пахан бросил быстрый взгляд в потолок.
— Тогда, пошли.
На сей раз Кашкин безропотно повиновался. Я последовал за ним почти вплотную, дабы пресечь попытку к бегству. За мной пристроилась Лялечка, замыкал шествие раздувшийся от чувства собственной значимости Шустрик.