Свистопляска с Харриет

Кэннелл Дороти

– А почему бы нам не выпить бренди? – Бен подтолкнул меня к столику с напитками и под незатейливое звяканье графинов и стаканов прошептал: – У него явная склонность к театральности. Только не воспринимай это как критику. Для тестя это замечательная черта.

– В которой нет ничего удивительного, – прошипела я в ответ. – Папочка всегда таким был. Однажды он ехал в лифте с Лоуренсом Оливье, и это очень сильно на него повлияло.

Осознав, что слабая рука отца не в силах удержать бокал с бренди, Бен подложил под локоть подушку.

– Вот

так! Ваше здоровье! – сказал он, осторожно чокаясь с неожиданно обретённым тестем. – За ваш приезд и наше знакомство, папа. Или мне лучше называть вас Морли?

– Лучше Морли, Ден.

– Бен.

– Да? А я всегда считал, что ты Деннис.

– У меня ужасный почерк, – поспешила сказать я, и Бен быстро согласился:

– Отвратительный!

– Звучное библейское имя.

С печальным видом отец сделал большой глоток бренди.

– Какое? – Судя по всему, Бен тоже начал тревожиться.

– Бенджамин.

– Вообще-то его полное имя Бентли, – уточнила я. – Его назвали в честь машины богатого родственника. Мамуля Бена откровенно призналась мне, что тем самым она рассчитывала на упоминание в завещании. Но этого не случилось. Что, впрочем, не имеет значения, поскольку нам неслыханно повезло – дядюшка Мерлин завещал нам этот дом.

– Кто-кто?

– Ещё один родственник с маминой стороны.

– А-а!

– Папа, – осторожно начала я, подхватывая бокал с бренди, готовый перевернуться ему на колени, – ты ведь помнишь маму?

Отец встрепенулся и недоумённо посмотрел на меня:

– Конечно. Замечательная женщина, соль земли. У неё были чудесные волосы соломенного цвета.

– Рыжие.

– Пусть так. Ах, воспоминания, какая от них мучительная сладость! Но нет смысла горевать. Время слепо движется вперёд, и я должен жить настоящим. – Он устало перевёл себя в вертикальное положение. – Настала пора познакомить вас с Харриет.

– С кем?

– С той, кто придаёт невыразимую муку каждому мгновению, когда я бодрствую.

– Папа, ради бога, перестань говорить так, словно ты играешь роль в любительской постановке. – Хорошенько встряхнуть его мне помешало лишь то обстоятельство, что мои руки отчаянно дрожали. – Кто такая Харриет? И где она? – Я поспешно выглянула в окно, но разглядела лишь сплошную темень. – Ты оставил её в машине?

– Она в моём чемодане, что стоит в холле, Жизель. – Пока отец короткими рывками поднимался на ноги, лицо его сияло, словно солнечный диск, пробудившийся после долгой суровой зимы. – Может, дорогой Воксхолл соблаговолит налить мне ещё, пока я буду за ней ходить?

– Забавный мужик твой отец, – буркнул Бен.

Глава третья

– Забавный? Убийца-потрошитель – забавный? Что скажут соседи? – прошептала я.

У меня подгибались колени, пришлось даже схватиться за дверную ручку, чтобы не соскользнуть по двери, которую отец, выходя из комнаты, закрыл с таким видом, будто собирался окликнуть первую подвернувшуюся

повозку для осуждённых на казнь. – Знаешь, я часто видела в фильмах, как в комнатушке убогого пансиона изверг с обходительными манерами кромсает на куски несчастную женщину и складывает её в чемодан.

– А впоследствии благоразумно забывает свою поклажу на каком-нибудь лондонском вокзале.

– Не удивительно, что у него такой чемоданище.

– У твоего отца нет постоянного места жительства, Элли. Вот, дорогая. – Голос Бена доносился сразу со всех сторон. – Глотни ещё бренди, чтобы успокоить нервы.

– А я его ещё и не пила.

– Тем более должно помочь.

– Что ж, не будем забывать, что для отца это ещё в новинку. – Я отпила из стакана, который Бен поднёс к моим губам, чувствуя себя почти такой же набожной, как если бы в ясное и безмятежное воскресное утро причащалась в церкви Святого Ансельма. Затем пересекла комнату, чтобы рухнуть на стул и с силой пнуть ногой подушечку. – По крайней мере, мы должны надеяться, что бедняжка Харриет была первой.

– Элли, у тебя разыгралось воображение.

– А ты бы предпочёл, чтобы я спокойно вязала?!

– Вообще-то нет. – То, как Бен содрогнулся, можно было почувствовать даже на другом конце комнаты. – Ты связала мне самый замечательный в мире свитер. Достаточно натянуть один рукав, и можно смело забыть дома жгут для остановки кровотечения. Но я предпочёл бы, чтобы ты занималась тем, что тебе нравится.

– Например, мечтала о том, как оформлю фамильный дом лорда Гризуолд? Об этом забудь. Заказ пропал, не начавшись. Когда пойдут слухи о расчленённой Харриет, мне и ногой не позволят ступить на освящённую землю, где некогда стоял монастырь.

– Элли, ты же не веришь во всю эту чушь, которую несёшь.

– Ну, – уклончиво ответила я, – может, действительно несколько смело утверждать, что папа искромсал её на отдельные части и засунул в чемодан. Он никогда не мог даже яйцо разбить без посторонней помощи.

– Вот так-то лучше.

– Скорее всего, Харриет лежит одним целым куском под подарками для детей.

– Дорогая!

– Он усыпил её хлороформом, прежде чем закрыть крышку и запереть замок. Да не смотри ты на меня так, – запротестовала я, стараясь не глядеть Бену в глаза. – Тело вряд ли там поместится. Но тогда кто это – Харриет?

– Может, фотографии?

– Другой женщины? Не моей матери?!

– Или любимый попугайчик твоего отца.

– Папа никогда не питал особой любви к животным. Хотя если учесть, как он изменился во всём остальном… – Сердце подпрыгнуло в груди, как, впрочем, и всё остальное, и вскоре я обнаружила, что семеню к двери. – Ну конечно! Харриет – это какая-нибудь милая зверушка. Разлучённая с любимым хозяином в соответствии с законами о карантине. Наверное, кошечка или чудесная маленькая собачка. И самое главное, что милый папа сейчас один в пустом холле, вероятно убитый горем. Мы должны пойти к нему.