Свистулька
Шрифт:
Алёна зашагала к двери, зная, что суровость Зои Палны напускная, и никто ещё ни разу не ночевал на улице.
– Зоя Пална, что по поводу места? – Алёна остановилась на пороге.
– Да где ж я тебе его возьму, родненькая? – запричитала женщина. – Конец года, тут съезжать скоро начнут. А вы чего со Стрельниковой, энтово, что ли, не поделили? – она кивнула в сторону входа, намекая на Сергея.
Алёна кивнула.
– Во дела, – оживилась комендантша, в предчувствии сплетен. – Я смотрю, она нервная какая-то сегодня, и всё туда-сюда ходит, по телефону с кем-то лается, и с этими вашими подружками
– Спасибо, но я к себе пойду. Не убьют же, в конце концов. – Алёна не хотела признаваться комендантше, что ей страшно, но сидеть с ней до утра сплетни её слушать – ну тоже, такой себе вариант…
На третий этаж поднималась с гулко колотящимся сердцем в груди. Хотя сама себя одёргивала: "Это всего лишь Вика, я с ней дружу. Чего я боюсь?" Но глупое сердце колотилось в рёбра, оно знало больше своей хозяйки, на что способна бывшая подружка.
Скрипнула знакомо дверь, Алёна переступила порог тёмной комнаты. Пусто. Всё на своих местах. Взяла из шкафа своё полотенце, сланцы и пошла в душ, что был общим на этаже, закрыв за собой дверь.
Кое-где ещё слышался смех, разговоры. Девчонки входили и выходили друг от друга, кто-то шёл из душа, кто-то готовил на общей кухне, кто-то что-то стирал – обычный вечер в общаге.
Подружек нигде не было видно, народу вокруг полно, и Алёна со спокойной душой пошла в душевую. В одной кабинке шумела вода, четыре других были свободны. Оставив рюкзак, вещи и полотенце на лавке, отправилась в душ. Тугие струи смывали усталость, воспоминания о приятном вечере придали бодрости.
Выключив воду, вышла из кабинки, выжимая волосы.
– Так-так, и кто тут у нас? – услышала голос Вики.
Алёна вскинула взгляд: три бывших подружки стояли у дверей. В руке у Вики был мобильник, она снимала обнажённую Алёну.
Алёна метнулась за дверь кабинки.
– Ой, а девочка стесняется, вы видели? На мужика лучшей подруги залезть не постеснялась, а посмотреть ей в глаза стесняется. Как вы думаете, мне стоит преподать урок стерве? Вижу, полетели сердечки.
– Вика, прекрати, – Алёну начало трясти и от холодных капель воды, что стекали с волос, и от стыда, что Вика снимает её для многотысячной армии своих подписчиков, и от страха, что может последовать дальше.
– Прекратить что? – уточнила зло Вика. – Я всего лишь стою и ничего не делаю.
– Я тоже ничего не делала! И ни на кого не залазила! – пыталась оправдаться Алёна. – Айя, дай мне, пожалуйста, полотенце.
– Да щас! – подала голос восточная красавица. – Я тебе полотенце, а ты и на моего мужика запрыгнешь.
– Выходи-выходи, давай, – скомандовала Вика.
– Саша, пожалуйста, дай полотенце! – зубы Алёны уже отбивали чечётку.
– Выходи давай, – зло прошипела Вика. – Или мне к тебе подойти? Я ведь не гордая, я подойду. Что тебе там, трусишки твои трёхкопеечные подать? Это я тоже могу, – с издевательскими нотками в голосе ответила Вика.
Алёна видела, как Вика схватила свободной рукой её рюкзак и стала расстёгивать молнию, второй рукой так и снимая происходящее на камеру.
– Вика, не трожь, – воскликнула Алёна.
– А то – что? Останови меня, давай, – подзадоривала
– Вика, не надо, остановись! – попросила Алёна. – Я ничего такого не сделала!
– Так и я ничего такого не делаю, – деланно удивилась "подружка", – я помогаю лучшей подруге. Ой, смотрите, – воскликнула она для подписчиков, – она вот в этом хотела соблазнить мужика! – Сверху на выпавшие тетради и ноутбук полетело нижнее бельё Алёны.
Девушка прислонилась лбом к холодному пластику двери. Боже, как стыдно!
– Ух ты, а это ещё кто? А у нашей серой мышки есть, оказывается, тайная страсть! Парниша, тебе привет, если ты сейчас это видишь! А то приезжай, я теперь свободна!
Алёна не выдержала, и, выскочив из-за двери, практически прыгнула на Вику, выбивая телефон, он скользнул по кафелю куда-то под лавку. С рыком Алёна вцепилась Вике в волосы, повиснув на ней.
– Дура, отвали, – прорычала Вика. Девчонки отрывали Алёну от неё, и, держа за руки, поставили перед Викой.
– Я могла хоть порно тут снять с тобой в главной роли, – сказала та, дёрнув Алёну за волосы. – Ты, сука, ходи и бойся, разговор ещё не окончен. Айфон достала мой, быстро, – девчонки бросили обнажённую Алёну на пол. Она, сглотнув ком в горле, протянула руку под лавку и достала гаджет.
Троица развернулась и вышла из душевой, смерив напоследок девушку уничижительными взглядами.
Алёна схватила полотенце и, развернув, укуталась в него, прижавшись спиной к стене и съехав по ней. Тут же закричала от невыносимой боли – всё тело горело огнём, особенно спина. Кое-как добралась до двери и, открыв её, стала звать на помощь. Открылись пара дверей и из кухни высунулись любопытные лица. Алёна плохо понимала, что происходит – её мыли девчонки-однокурсницы, поливали водой из душа, потом приехала "скорая", вкололи что-то от аллергии, потому что Алёна начала задыхаться, и всё это время она так и была обнажённой перед всеми этими людьми: ладно девчонки, но один из парамедиков был молодой мужчина, от взгляда которого хотелось накрыться, хоть этим злосчастным полотенцем.
– Химический ожог, похоже на стекловату, – констатировал он. – Кто-то, вероятно, одной стороной хорошо прижал к ней полотенце. А у вас оказалась сильная аллергия, я сделал вам укол антигистамина, сейчас станет легче. Вам просто повезло, что девушки вас помыли правильно и что мы были рядом, с отёком Квинке не шутят. Вам придётся проехать с нами в больницу, для наблюдения. Нужна будет консультация аллерголога, возможно, и лора.
Девочки помогли Алёне одеться и спуститься вниз, под оханье взволнованной Зои Палны. Троицу бывших подруг видно не было, но Алёна и так понимала, чьих это рук дело.
Глава четвёртая.
Сергей.
– Эй, привет, принцесса, – в палату заглянул Сергей, держа в руках белого плюшевого дракончика. – Я цветы тебе принёс, фрукты и конфеты, да медсёстры отобрали, сказали: не положено.
– Ты как узнал, что я здесь? – Алёна была удивлена.
– Узнать – это мелочи, – отмахнулся он, – главное – оказаться в нужном месте, в нужное время, а меня не было рядом, когда всё случилось. До сих пор виню себя, что не настоял тебе остаться.