Свита Мертвого бога
Шрифт:
Миллион морских чертей! Это их последняя ночь на «Деве-птице». Завтра дружная команда авантюристов распадется – Лумтай встанет на погрузку, Тай и Берри пойдут искать корабль, отходящий на восток… а он сделал свое дело и может уйти. На все четыре стороны.
Значит, теперь – или никогда…
Окликать Тай, которая наверняка в Замке, не имело смысла, поэтому Джарвис приподнялся и протянул руку, желая коснуться девушки – но вместо теплой плоти обнаружил пустоту. Не веря себе, он пошарил еще раз, однако все, на что наткнулась его рука – подушка, хранящая вдавленный след головы, и одеяло, по случаю жары скатанное и лежащее
Ей – и не спится?!
Тревога мгновенно, словно удар молнии, согнала с Джарвиса остатки дремоты. Стараясь не задеть гамак, где мешком лежал Тано, оглушенный тем, что выпил Берри, он вскочил на ноги и тенью выскользнул из каюты.
С правого борта сполохами падал неверный свет, какой бывает от дрожащего пламени. Оттуда же доносился голос Тай, негромкий и размеренный, но слов Джарвис разобрать не мог. Тревога отступила, однако взамен явилось любопытство. Стараясь не выходить из тени кормовой надстройки и ступать как можно бесшумнее – что долгоживущему было не так уж трудно, – он стал подбираться поближе.
– Да не в сырье все упирается, а в процесс переработки, – такова была первая реплика Тай, которую ему удалось разобрать. Джарвис невольно усмехнулся: на любимую тему монахиня-алхимик была готова рассуждать часами, сразу делаясь невероятно разговорчивой. – Что, по-твоему, розы реже апельсинов в мире встречаются, или их растить труднее? Нет, просто апельсиновую кожуру сунул под пресс – вот тебе и эфирное масло. А из иных цветов его вспотеешь, пока получишь. У нас это чаще всего делается путем перегонки с водяным паром, так называемая дистилляция. Однако для этого специальное устройство нужно, а поскольку изобрели его в Алмьяре, то метод этот, почитай, только у нас да у них и применяется.
– Известное дело, – отозвался голос Лумтая. – В странах Порядка любую вещь с нашей стороны моря сначала на всякий случай обзовут искушением Хаоса, а потом уже будут смотреть, на что она годна. Анатао, те еще вменяемые, а вот таканцы с вайлэзцами – ух-х!
Осторожно выглянув из-за мачты, Джарвис увидел Тай и Лумтая, сидящих на огромной бухте каната, лицом к носу корабля и спиной к нему самому. У ног их, рядом с бутылкой розоватого вина, явно прихваченной из кабака, горел корабельный переносной фонарь со свечой внутри.
– Но дистилляция тоже не всегда оправдана, – продолжала рассуждать Тай. – Иные масла просто не желают отходить этим способом, иные от нагрева разрушаются – тонкое, в общем, дело. Для таких случаев существует экстракция, это когда масло отнимается без нагрева, через летучий растворитель…
– Ты по-простому объясняй, – перебил ее капитан. – Все равно я твои умные слова не запомню.
– А если по-простому, то на Анатаормине ароматы как получали из жира, который запахом пропитывается, так и до сих пор получают. Это самый древний способ из всех известных, но до чего же медленный! Если с во-от такой плантации той же сейи, – Тай развела руки в стороны, как рыбак, хвастающийся уловом, – пара кувшинов за год набегает, то это, считай, еще очень высокая продуктивность. К западу от моря, да похоже, что и к востоку, никто уже так не возится, но анатао – им своего времени никогда жалко не было.
– Это точно, – кивнул Лумтай. – Слыхала наверняка их присказку: «В гости к смерти опозданий не бывает»?
– Слыхала, – ответно кивнула Тай. – Однако вся штука в том, что такие масла обладают самой высокой
Джарвис утратил интерес к разговору. Тай всего лишь не может уснуть из-за духоты, как и он сам, и теперь, подцепив капитана на наживку выгоды, болтает о том, в чем разбирается лучше всего. Ничего более. Он уже сделал шаг назад, чтобы так же незаметно вернуться в каюту… И тут на него камнем с ясного неба обрушились слова Лумтая:
– Эй, Миндальный Орешек, а что ты скажешь, если я возьму да позову тебя замуж?
Джарвис застыл, как пригвожденный к месту, его словно кипятком обдало. Вот оно как, значит…
– Ты, конечно, уже не девочка, так и я не мальчишка, – продолжал капитан. – Тридцать пять лет носит меня по свету, а такой женщины ни разу не встречал – и руки на месте, и голова, и язык, и вдобавок собой не уродина. А уж чтобы человек честным был да при этом своего не упускал – таких и среди мужиков один на тысячу. Может, потому и не женился я до сих пор, что всю жизнь искал такое сокровище, как ты.
Тай ничего не ответила, но Джарвис ясно видел, как напряглась ее спина и закаменели плечи. Самому же ему хотелось провалиться сквозь палубу.
– Думаешь, под замок посажу да детей тебе делать буду, а сам в море, и поминай как звали? – по-своему расценил ее напряженность Лумтай. – Не бойся. Как была ты сама себе госпожой, так и останешься. Все дела тебе без страха доверю, люди тебя, как меня, слушаться будут. Купим дом, захочешь – устраивай там свою лабораторию, найми слуг в помощь. И сама при деле будешь, и доход от этого, как вижу, немалый. А может, когда и в плаванье тебя возьму, мир поглядеть… Что скажешь?
– Скажу, капитан Лумтай, что это весьма заманчивое предложение, – медленно произнесла Тай, и Джарвиса из жара бросило в холод. – Однако несколько запоздавшее.
– Так раньше, если честно, я тебя неровней себе считал, – снова понял все по-своему ее собеседник. – Тогда, в Малой гавани, ты так заговорила, словно повелеваешь людьми всю жизнь. Вот я и решил… только не смейся… есть в старой столице легенда, что род Каллиура после прихода салниров не сгинул, а все еще таится где-то в горах, и прямая линия до сих пор не пресеклась. Якобы растут великие князья среди простого народа, нет у них ни золота, ни роскоши, а есть лишь прирожденная власть. И приходят на помощь, когда меньше всего ждешь этого. К тому же одета ты была в цвет песка, излюбленный у старой знати, да вдобавок телохранитель из беломордых – вот я и посмел вообразить, старый дурак…