Свобода для марионеток
Шрифт:
– Тебе заказали документальный фильм о сталелитейном заводе, вот и делай его, – возразила Инга. – Делать всегда есть что, нужно только захотеть.
– В том и вопрос, что захотеть. Ты думаешь, мне хочется какую-то производственную рекламу делать? Заводу нужно выходить на Запад с продукцией, поэтому они задумали сделать рекламный фильм. А мне это неинтересно. Не-ин-те-рес-но, понимаешь? – повернулся он к жене, раздражаясь. Развернувшись опять к Леле, он продолжил, будто все еще разговаривая с Ингой. – Не все, что можно сделать за деньги, интересно. Ну что у тебя там за идея,
– Понимаешь, у меня подруга была в Штатах в гостях у матери, та вышла замуж за американца. Так вот, она привезла целую кучу журналов, как говорится, из первых рук и дала мне на время. Когда я их вечерами читала…
– Ты что, знаешь английский? – удивилась Инга.
– В институте учила, но почти забыла, поэтому взяла журналы, чтобы хоть что-то вспомнить. Так вот, я там наткнулась на интересное объявление – одна киностудия в Голливуде объявляет конкурс на лучший сценарий иностранного фильма. Выделяют три премии, но под сценарий, отмеченный первой премией, дают деньги на производство фильма в Америке.
– Это все было написано в маленьком объявлении? – скептически спросил Олег, переглянувшись с женой и недоуменно пожав плечами.
– Примерно, но я еще посмотрела информацию о конкурсе в интернете, хотя там написано еще меньше. Может быть, попробуем подать наш сценарий на конкурс? Подумай сам, мы ничего не потеряем, а можем только выиграть. Не убедила? – обратилась она к Олегу. Голос звучал не очень уверенно, было заметно, что она расстроена невниманием к предложению.
– Да ты что, Лела. А вдруг это ловушка? – тут же отреагировала Инга. – Американцы выберут самые лучшие сценарии, а потом будут делать по ним фильмы и зарабатывать деньги, а мы останемся при своих интересах. Ни в коем случае.
– Успокойся, Инга, – ответил, усмехнувшись, Егор. – Такая знаменитая компания, как Голливуд, не станет заниматься откровенным воровством. Если уж там используют полученные на конкурс сценарии, то как-то иначе, но воровать – нет. Что скажешь, Олег?
– Не знаю. Очень неожиданно. Подумайте сами – кто мы и кто они. Если рассудить, русские всегда были противниками американцев, так почему они сейчас должны давать деньги нам, их врагам? Попробуйте меня убедить в обратном.
– Мы тоже думали с Егором над этим. Он более скептически, чем ты, отнесся к идее конкурса. Мое личное мнение такое. Во-первых, после падения Берлинской стены наша страна стала открытой, и теперь нам намного проще пробиться за границу с идеями или предложениями, которые кому-нибудь могут понравиться. В конце концов, мы талантливая нация, у нас многое получается лучше, чем у других. Во-вторых, и это главное, здесь можно сыграть на старой вражде между Россией…
– Советским Союзом, – перебил ее Егор.
– Что – Советским Союзом? – не поняла Лела.
– Идеологическая война между Советским Союзом и Америкой, ты ведь это имела в виду. При чем здесь Россия?
– Ну как же! – включилась в разговор Инга, – Если я даже поменяю полностью гардероб на новый, обреюсь наголо и сменю собственное имя на имя соседки, то все равно характер, привычки и мозги у меня останутся без изменений. Так и здесь. Думаете, Советскому
– Спасибо, Инга! Замечательный, совершенно непробиваемый аргумент, – повернулась Лела к приятельнице и обратилась опять к Олегу. – Так вот, мы можем использовать элемент старой вражды. Вначале подумайте, что почувствуют американцы, увидев у себя на столе очень приличный сценарий из России? А потом представьте, как наши чиновники будут себя чувствовать, если посмотрят фильм российского режиссера, снятого на американские деньги?
– Так это не вражда, а уже дружба какая-то получается, – протянул, улыбаясь, Громов.
– Пусть дружба, неважно. А вдруг фильм получится успешный и кассовый? Поверьте, вид у наших чиновников при этом будет очень бледный. Мне кажется, попробовать стоит. Ну, как вам идея, теперь звучит немного лучше?
Мужчины молча переглянулись, и Олег, комично пошевелив бровями, обратился к хозяину:
– Нет ли в этом доме чего-нибудь покрепче чая, а то у меня в горле пересохло – говорить не могу, а поговорить надо.
Егор, поняв намек, засмеялся и вышел из комнаты. Через минуту он появился вновь с бутылкой армянского коньяка.
– Ну вот, другое дело, – шутливо обрадовался Олег, потирая руки, – теперь можно серьезные вещи обсуждать – со смазкой все всегда быстрее движется.
Глоток коньяка на полные желудки не сделал никого из присутствующих пьяными, но разогнал кровь и заставил думать быстрее. Впрочем, вполне возможно, что оказал свое действие не коньяк, а появившаяся после нескольких лет фрустрации надежда на успех, возникшее чувство правильного решения, потому что проигрывать никто из них не собирался. Четыре склонившихся над журнальным столиком головы вертели лист бумаги с планом завоевания Голливуда, вписывая туда новые идеи, отвергая или исправляя старые.
– Так, а кто переведет сценарий? Лела, ты?
– Могу попробовать…
– Нет, нужно найти хорошего переводчика. Сценарий – наша визитная карточка, она должна сверкать глянцем, поэтому делаем все профессионально.
– А сценарий не нужно переделывать?
– Зачем?
– Ну, чтобы американцам было понятно…
– Фильм русский, сюжет русский, и американцы здесь ни при чем.
– Но ведь это их деньги. Кстати, я совсем не уверен, что американцы профинансируют фильм просто так, за красивые глаза, – задумчиво произнес Егор. – Даже если мы выиграем грант, бесплатный сыр бывает только в мышеловке – это закон джунглей и капитализма.
– Что это за мышеловка?
– Откуда я могу знать? Но американцы не будут раздавать деньги просто так, не имея интереса в проекте. Можешь ты что-нибудь придумать в этом направлении, ты же профессионал? – обратился он к Олегу.
– Они могут поставить скрытую рекламу.
– Что такое скрытая реклама?
– Например, показывать на заднем плане Макдональдсы, или герой будет ездить на американской машине – что-нибудь в таком роде… Нужно потом внимательно прочесть договор – там все должно быть учтено.