Свобода и любовь (сборник)
Шрифт:
«На самом деле, что произошло бы, если бы половым партнером оказался бы классово-идейно глубоко чуждый человек? – спрашивает Арон Залкинд несознательных и тут же им отвечает: – Во-первых, это, конечно, была бы неорганизованная, внебрачная связь, обусловленная поверхностным чувственно-половым возбуждением…; во-вторых, это было бы половое влечение в наиболее грубой его форме, не умеряемое чувством симпатии, нежности, ничем социальным не регулируемое: такое влечение всколыхнуло бы самые низменные стороны человеческой психики, дало бы им полный простор; в-третьих, ребенок, который мог бы все же появиться… имел бы глубоко чуждых друг другу родителей…; в-четвертых, эта связь отвлекла бы от творческой работы, так как, построенная на чисто чувственном вожделении, она зависела бы от случайных причин, от мелких колебаний в настроениях
Среди перлов советского профессора, одного из основоположников советской школы сексопатологии и педологии: «Имеются все научные основания утверждать, что действительно глубокая любовь характеризуется нечастыми половыми актами»; «при завоевании нового любовного объекта требуется подчас напряженнейшая борьба не только с ним, но и с другим «завоевателем», – борьба, носящая вполне выраженный половой характер и окрашивающая в специфические тона полового интереса все взаимоотношения между этими людьми, – больно ударяющая по хребту их внутриклассовой спаянности»; «Любовная жизнь двуженца (двумужниц) чрезвычайно осложняется, захватывает слишком много областей, энергии, времени, специального интереса, – требует слишком большого количества специальных приспособлений, – вне сомнения, увеличивает количество половых актов, – в такой же мере теряет в соответствующей области и классовая творческая деятельность».
Ну и напоследок приведу прелюбопытную цитату: «Так как у революционного класса, спасающего от погибели все человечество, в половой жизни содержатся исключительно евгенические задачи, т. е. задачи революционно-коммунистического оздоровления человечества через потомство, очевидно, в качестве наиболее сильных половых возбудителей должны выявлять себя не те черты классово-бесплодной «красоты», «женственности», – грубо «мускулистой» и «усатой» мужественности, которым мало места, и от которых мало толку в условиях индустриализированного, интеллектуализированного, социализирующегося человечества». Это как раз то правило, в осуществлении коего на практике впоследствии обвинят фашистов и «приспешников Третьего рейха», – самых талантливых учеников своих учителей-коммунистов.
Среди получивших признание советской молодежи и другие труды психоаналитика и распространителя, популяризатора (а после и ярого гонителя) фрейдизма в СССР Залкинда «Половой фетишизм: К пересмотру полового вопроса» (1925) и «Половой вопрос в условиях советской общественности» (1926). В последней книге сексучитель советской молодежи А. Залкинд расфилософствовался до того, что написал: «Половое влечение к классово враждебному, морально противному, бесчестному объекту является таким же извращением, как влечение человека к крокодилу, к орангутангу». Анекдот? Вовсе нет, в то время эти заповеди заменили заповеди библейские.
Наряду с А. Залкиндом секспросветительствовали и другие в этом деградирующем и успешно дегенерируемом подобными учителями обществе; превратив тем самым территорию огромной страны в полигон своей «научной» мысли и чудовищных античеловечных, антихристианских опытов. Среди популярных книг в 20-30-е годы XX века значатся труды А. Коллонтай «Семья в коммунистическом обществе». Одесса, 1919 (и др.); И. Гельман «Половая жизнь современной молодежи» М., 1923; С. Вольфсон «Социология брака и семьи», Мн., 1929.
По мнению некоторых представителей новой «демократической интеллигенции», свободные половые отношения между молодыми мужчинами и женщинами должны положить конец неравным бракам и проституции. Новая власть считала, что буржуазный брак закрепощает женщину, лишает ее равных прав с мужчиной. А проститутки, по их мнению, являли собой пример классовой эксплуатации женщины. Помочь проституткам стать равными членами социалистического общества взялась жена видного партийца
В пример остальным ставили большевистский пролетариат, в среде которого свободные половые связи были самым обычным делом; между полами могут существовать лишь сексуальные отношения, – декламировала новая власть. «Мы не признаем любви. Мы знаем только сексуальные отношения, потому что любовь презираема как нечто психологическое, а у нас имеет право на существование только физиология. Всех, кто видит в любви что-то кроме физиологии, высмеивают и считают импотентами и ненормальными», – говорит героиня популярного в то время рассказа Пантелеймона Романова «Без фигового листка» (1926). Героиня другой популярной книги «Луна с правой стороны, или Необыкновенная любовь» Сергея Малашкина (1926) Таня Аристархова к началу повествования уже имела… 22 любовника, участвует в оргиях, пьет, принимает наркотики, а потом благодаря влиянию сознательных товарищей преодолевает вредное влияние НЭПа и обретает моральную чистоту среди партийцев. В 20-е годы в среде полуинтеллигентной красной молодежи были популярны взгляды новоиспеченного молодого философа, пропагандиста «свободной любви» Эммануила Енчмена; бытовал даже термин «енчменщина», вредное влияние которого «разоблачил» в 1923 году другой видный и признанный партией философ и профессиональный революционер Бухарин (Бухарчик, – как его иронично называл товарищ Сталин за чрезмерное употребление горячительных напитков и другие «шалости»).
Своими наблюдениями в советской печати делится студентка Рубцова: коммунисты рассматривают любовь как нечто очень скоро преходящее, долгую любовь они считают скучной; а понятие «супруга» для них – буржуазный предрассудок… «Один известный коммунист сказал мне: «В каждом городе, куда я езжу по работе, у меня есть временная жена». «Муж моей подруги, – признается студентка, – предложил мне провести с ним ночь, так как его жена больна и этой ночью не может его удовлетворить. Когда я отказалась, он назвал меня глупой гражданкой, которая не способна постичь все величие коммунистического учения» («Правда», 7 мая 1925 г.). «Между мужчиной и женщиной у нас существуют только сексуальные отношения» («Правда», 9 января 1928 г.).
Мнелюбовьсвадьбой мерить:разлюбила —уплыла.Мне, товарищ,в высшей меренаплеватьна купола.Так, входя в раж, бахвалился пролетарский поэт Владимир Маяковский. Новая советская художественная литература, освобожденная от цензуры, нанесла непоправимый вред национальному самосознанию народа, моральному, нравственному здоровью и его бытовым установкам.
Развязный стиль поведения навязывался всему обществу. Многие горячие головы верили, что в 1918 году произошло «обобществление всех женщин». И зачастую те, кто создавал комсомольские ячейки с обязательной «пробой девушек», и те из начальства, кто склонял сотрудниц к сожительству, и те, кто просто «снимал нетерпежку» с каждой приглянувшейся случайной женщиной, и даже те, кто отвечали перед судом за сексуальное насилие, – уверяли, что все делают исходя из декрета об обобществлении женщин. Якобы в этом документе говорилось о том, что все женщины объявляются государственной собственностью и обязаны считаться членами «бюро свободной любви».
В 1918 г. в городе Саратове действительно появились многочисленные листовки, содержащие текст нового советского декрета «Об отмене частного владения женщинами». В документе значилось, что «всех женщин от 17 до 32-х нужно изъять и сделать достоянием народа». Многие историки считают этот декрет фальшивкой. Но другие, в основном зарубежные исследователи, уверены, что подобный факт имел место. В этом отношении интерес представляет стенограмма протокола слушаний в сенате США (1919 г.) о событиях русской революции. Ознакомимся с выдержками из данного официального документа.