Свобода на продажу: как мы разбогатели - и лишились независимости

Кампфнер Джон

Робин проводит различие между «масштабными акциями» государственных органов авторитарных стран (например, стук в дверь диссидента на рассвете) и «незначительным принуждением и самодурством», периодически практикуемыми в условно демократических государствах. Он говорит о «сковывающем эффекте», о страхе, который «подавляет политические альтернативы». Он красочно описывает роль гражданского общества как колыбели и основы этого страха, а не защиты от него. Чем меньше сообщество, тем труднее идти против течения. Конформизм — это мощное оружие: врач подвергается остракизму из-за его атеистических воззрений, а редактор местной газеты вынужден уйти в отставку из-за недостатка патриотизма. «Одна из ошибок правозащитного сообщества состоит в том, что оно всегда сосредотачивается на государстве, — объясняет мне Робин. — Неверно рассматривать гражданское общество как безгрешное, а государство — как средоточие зла». История Америки, напоминает он, знает немало случаев, когда государство выступало в защиту гражданских

свобод, начиная с отмены рабства. «Новый курс» Франклина Рузвельта был направлен на передачу государству контроля над соблюдением трудовых прав от эксплуататоров — собственников заводов. «Авторитаризм в США проявляется главным образом в частной сфере. Таким образом, Соединенные Штаты опровергают наши традиционные представления», — говорит Робин. Часто, особенно в наше время, «задача правительства по запугиванию возлагается на частный сектор».

С наибольшей готовностью такая передача функций происходила в отношении рабочего пространства. Многие важные конституционные гарантии применяются в государственной сфере, но не в общественной. Первая поправка, защищающая свободу слова, имеет силу, когда речь идет о попытках государственной цензуры газеты, но она редко применяется в ситуациях, когда владелец или редактор издания оказывают давление на репортера или управляющий — на рабочего. Даже в разгар холодной войны или эры маккартизма количество заключенных по политическим мотивам насчитывало менее двухсот. Тем не менее эта государственная политика оказывала серьезное влияние на происходящее в офисах и на заводах по всей стране. Каждый второй из пяти работающих подвергался слежке, понижению в должности или увольнению. Поддержка профсоюзов часто рассматривалась как проявление несогласия и угроза государству.

Аналогичный подход был принят в разгар «войны с терроризмом». Защитники общественного порядка провозгласили, что дестабилизация любого рода (например, забастовки) так же мешает военным действиям, как и прямое неодобрение войны. «Красные отряды» вернулись — негласно. В январе 2003 года офис Тома Делея, лидера большинства в Палате представителей, разослал сторонникам Фонда защиты права нации на труд (группа бизнесменов, стремящаяся избавить Америку от профсоюзов) письмо с просьбой о пожертвованиях. Объявив, будто рабочее движение «представляет собой явную и непосредственную угрозу безопасности Соединенных Штатов внутри страны и нашим вооруженным силам за рубежом», автор письма осудил заправил, которые «хотят причинить ущерб свободолюбивым рабочим, мобилизации и экономике, чтобы добиться большей власти». Зачем компании идти против течения в сложившейся ситуации?

Учебные заведения столкнулись со сходной проблемой, в частности, из-за своей зависимости от денег крупных частных организаций, особенно если речь идет об очень деликатном вопросе — евреях и Израиле. Долгое время было аксиомой, что критика Израиля, которая считалась приемлемой в остальном мире, осуждалась в США как антисемитская. Действительно, в самом Израиле представители основных СМИ были более активны, требуя отчета у собственного правительства. В Соединенных Штатах многие журналисты принимали точку зрения правительства Израиля, не раздумывая либо опасаясь последствий со стороны своих редакторов за неосторожно высказанное мнение. Большинство честолюбивых специалистов по Ближнему и Среднему Востоку и профессоров предпочитали оставаться вне подозрений. Поступи они по–другому, это повредило бы их карьере. Одним из таких пострадавших оказался Хуан Коул из Мичиганского университета, эксперт по Ближнему и Среднему Востоку, блогер, который являлся убежденным сторонником палестинского самоопределения. Ожидаемый переход Коула в Иельский университет не состоялся (причины не были названы) после кампании в СМИ, представивших его антисемитом.

Двое ученых, Джон Миршеймер и Стивен Уолт из Чикагского и Гарвардского университетов, попытались нарушить табу. Журнал «Атлантик» в 2002 году заказал им большую исследовательскую статью об израильском лобби. Они во всех подробностях описали роль «израильского лобби», в частности деятельность Американо–израильского комитета по общественным связям. Исследователи обратили внимание на значительные совпадения американских и израильских политических приоритетов и на тенденцию к увеличению подобных совпадений в период правления Буша. Редакторы журнала изучали рукопись в течение нескольких месяцев, прежде чем решили отказаться от публикации. В марте 2006 года статья попала в «Лондон ревю оф букс», а затем авторы написали ее расширенный вариант, который был помещен на сайте Школы государственного управления им. Джона Ф. Кеннеди при Гарвардском университете. Статью решительно осудили. Весьма примечательно, что известный американский издатель решил заплатить авторам аванс в размере 750 тысяч долларов за написание по этим материалам книги «Израильское лобби и внешняя политика США». Элиоту Коэну, который перешел на руководящую должность в Государственном департаменте под началом Кондолизы Райс, было предоставлено значительное место на страницах «Вашингтон пост» для обвинения авторов в том, что они, мол, «одержимы навязчивыми и беспочвенными враждебными представлениями о евреях». Их книга впервые за много лет послужила началом достаточно беспристрастного обсуждения вопросов

американо–израильских отношений. Но предупреждение осталось лозунгом. Ларри Уилкерсон (бывший руководитель штаба госсекретаря США Колина Пауэлла) включил эту книгу в курс обучения своих студентов в Университете им. Джорджа Вашингтона. В этом труде, по его словам, говорилось о «том, что и так очевидно, о чем люди шептались по углам вместо того, чтобы громко обсуждать это за коктейлем там, где кто-нибудь мог вас услышать».

Джамиль Джаффер, директор национальной программы по безопасности Американского союза защиты гражданских свобод, показал мне список иностранных ученых (в первую очередь из стран Ближнего и Среднего Востока), которым было отказано во въезде в США:

Причин для отказа может быть множество. Придумать обоснование несложно. На вас не распространяются конституционные права, поскольку вы иностранец и не находитесь в Америке.

Одним из наиболее известных случаев запрета на въезд по идеологическим причинам стала история Тарика Рамадана. Родившийся в Швейцарии философ долгое время был в Европе влиятельным экспертом по исламу. Его репутация даже укрепилась после событий 11 сентября. В 2003 году он принял участие в теледебатах один на один с Николя Саркози. Вскоре, 7 июля 2005 года, когда Лондон подвергся атакам террористов, Блэр ввел Рамадана в комиссию при правительстве Великобритании по противодействию экстремизму.

В феврале 2004 года Рамадан получил постоянную должность профессора религиоведения в Университете Нотр–Дам в Индиане. Он арендовал дом, перевез туда свою мебель и записал детей в местные школы. Однако пятью месяцами позднее Государственный департамент, действуя на основании секретной информации, полученной от Министерства внутренней безопасности, аннулировал визу Рамадана. Чтобы получить официальное объяснение, ему потребовались два года обращений и запросов, а также иск, поданный американскими организациями по защите гражданских свобод и научными организациями. Сначала им было сказано, что он нарушил ст. 411 «Патриотического акта», согласно которой во въезде отказывают иностранцам, «одобряющим или поддерживающим террористическую деятельность». В конце концов власти сообщили подробности. По–видимому, между 1998 и 2002 годами Рамадан пожертвовал 8оо долларов пропалестинской французской благотворительной организации, которую подозревали в финансировании ХАМАСа и после 2003 года внесли в черный список Государственного департамента.

Власти интерпретировали положения «Патриотического акта» настолько вольно, что, согласно официальным документам, открытым во исполнение закона «О свободе информации», любому, кого можно обвинить в «безответственном выражении своего мнения», можно отказать во въезде в США. Американский союз защиты гражданских свобод подал иск, оспаривающий конституционность этого запрета. Он также взялся за дело Адама Хабиба, виза которого была внезапно аннулирована в 2006 году, хотя он провел уже значительное время на территории США. Хабиб, ректор Университета Йоханнесбурга, выступал с резкими протестами против войны в Ираке и критиковал внешнюю политику США по другим вопросам. Газета «Крисчен сайенс монитор» в 2006 году опубликовала поименный список ученых и общественных деятелей, кому было отказано в визах или у кого их аннулировали или задерживали до тех пор, пока въезд не оказывался бессмысленным. Список включал: 74 южнокорейских фермера и профсоюзных деятеля, протестовавших против соглашения о свободной торговле; греческого ученого, марксиста Иоанниса Милиоса; М.И.А., певицы, которая в своих песнях якобы выразила сочувствие «Тиграм освобождения Тамил–Илама» и Организации освобождения Палестины; Васкара Ари, боливийского профессора истории Латинской Америки и специалиста по культуре индейцев аймара, которому была предложена должность в Университете Небраски; баскского историка Иньяки Эгану и Дору Марию Тельес, бывшего сандинистского министра здравоохранения. Эти исключения напоминают об определенных эпизодах истории США, когда стране что-либо угрожало либо она считала, что ей грозит опасность. С неприемлемым поведением властей сталкивались многие, от Грэма Грина и Дорис Лессинг до Габриеля Гарсии Маркеса. Даже Пьера Трюдо не пускали в Америку до того, как он стал премьер–министром Канады.

Администрация США также рассматривала адвокатов, представлявших интересы узников Гуантанамо, как своих противников. Один высокопоставленный правозащитник рассказал мне, что его и представителей пяти других организаций в начале 2007 года пригласили на странную встречу с Джоном Беллинджером, советником госсекретаря по юридическим вопросам, чтобы поговорить о «Патриотическом акте». Беллинджер сказал им, что «у их групп в руках мегафон», который могут услышать в Европе и за ее пределами; поэтому им следует проявлять «здравомыслие», выбирая, о чем говорить.

Антипатриотическая и потенциально антиправительственная сеть, таким образом, включала не только неправительственные организации, но и адвокатов, журналистов, профсоюзных деятелей и ученых. Даже избиратели не были защищены от давления. Дик Чейни отреагировал на победу в штате Коннектикут кандидата, выступавшего против войны, заявлением, что этот результат должен придать храбрости «представителям Аль–Каиды'», которые «ставили на то, что в конечном счете они могут сломить волю американского народа».