Свобода, равенство, магия
Шрифт:
Мда... не так я представлял ведьмину кухню... Хотя кто их, колдуний, знает? Я осторожно сделал шаг назад, умудрился задеть стоящую у порога метлу, которая шевельнулась, как живая, и оглушительно чихнула.
А вот это уже привычнее!
– О, Рин! Проснулся? С добрым утром!
– жизнерадостно объявила королева, не поднимая головы и продолжая увлечённо тыкать фруктами в пирог.
– Сейчас завтракать будем, если ты не против.
Нет, я конечно, не против... Только... Это точно пирог, а не принявшее его вид какое-нибудь
Я попятился. Метла, снова чихнув, поддела дверь. Та стала медленно, со скрипом закрываться.
– Столовая на первом этаже, слева от лестницы!
– крикнула королева и дверь закрылась.
Бездна. И... и что это было?!
Ненавижу печи! С трубой, с затворкой, с огнём - кошмар! То ли дело - плиты демонов. И духовка, и кнопочки - установил программу и не мучься. А тут - три раза обжёгся, пять жар выдул - тесто не поднялось. Так и хочется плюнуть на всё и испечь магией. Да так бы и сделала, если бы точно не знала, что в таком случае тесто, конечно, поднимется, но воздушным не будет. И не факт ещё, что, будучи съеденным, не перестанет подниматься. Помнится, накормила я так кого-то. Еле выходила потом. Бр!
Нуклиец меня удивил: в столовой он сидел, как ни в чём не бывало. Только что ложкой от нетерпения не стучал. Я-то думала, придётся упрямца из его спальни выковыривать. Ладно, радоваться пока рано. Ишь, как смотрит, словно я его травить собираюсь.
Больно надо, честное слово!
Я сгрудила содержимое подноса, по-хозяйски наполнила тарелки пленника и ехидно под конец улыбнулась. Кажется, слишком ехидно - чего-то он сильно побледнел. Нет температурки, м-м-м? А может, у него давление скачет? Надо будет смерить.
Ну не думает же он, в самом деле, что я его отравлю?
Ла-а-адно, если думает... Я преувеличенно бодро взялась за ложку, хотя есть, честно говоря, совершенно не хотелось. Я устала, выдохлась... ну и да, перекусила, пока готовила.
Но раз уж тут такие нервные...
Приглядевшись ко мне, за ложку взялся и пленник. Я подождала, пока он прожуёт и с энтузиазмом поинтересовалась:
– Вкусно?
Мда... Очень нервные. Кажется против желанного действа "палец в рот" его спас только мой сердитый взгляд.
Дурак. Я, конечно, буду колдовать, если он станет упрямится. Но начерта он мне совсем-то заколдованный?
Я отвела взгляд и, уставившись, в тарелку, стала гонять зелень по супнице. Бр, даже остатки аппетита пропали.
Ну чего он строит из себя всего такого подневольного, а? Вот если б я его на дыбу повесила... Но не повесила же! Всего-то изнасиловала... Но! По обрывкам моих воспоминаний он был совершенно не против! Так что...
– Госпожа, что Вы собираетесь со мной делать?
– прервал неприятные размышления голос пленника.
Я стукнула ложкой по столу - не очень красиво, но хоть что-то. Ещё чуть-чуть разозлюсь - и посуда зазвенит.
– Я просила не называть меня госпожой?
–
Я уставилась на ложку. Та почернела и свернулась узлом. Потом ещё узлом. Потом я придумала сделать из неё розочку...
– Сходить на свидание, - прозвучал, словно со стороны, мой голос. Даже сама удивилась. Но зажимать рот рукой как-то... не солидно. Тем более перед нуклийцем.
Зато пленник о статусе явно не заботился.
– Что?!
– вырвалось у него, а физиономия исказилась, точно я предложила ему прогуляться в обнимку с химерой.
Я уставилась на вилку.
– Свидание, - я искоса глянула на нуклийца и на всякий случай продолжила крутить узлы из прибора, - это когда парень и девушка вместе гуляют. Например, по городу. Ты же не против прогулки по городу, правда, Рин?
– с нажимом произнесла я, бросив на повстанца ещё один косой взгляд.
На минуту повисло весьма тяжёлое молчание. Я уже прикидывала, что бы такое сотворить с тарелкой (наличие в ней супа немного смущало), когда нуклиец спокойно и глубокомысленно заметил:
– Свидание предполагает любовь.
Я хмыкнула, вспомнив тысячи своих свиданий в мирах. Любви там и на грош не было.
– Или хотя бы симпатию, - поправился пленник, примериваясь отрезать от пирога первый кусок.
Я со вздохом встала, взглядом выхватила у нуклийца из руки нож. Между прочим, я готовила, мне и резать, вот!
И, перекладывая кусочек ему на блюдце, как можно равнодушней обронила:
– А ты мне нравишься.
Долго он кашлял, я уж стала подумывать, не постучать ли страдальца по спинке. Желательно магией, чтобы уж наверняка.
– Простите, госпожа, я не понимаю, что...
Я всё-таки слеветировала тарелку, красиво долбанув её о стенку. Вместе с супом. Пурпурные осколки красиво разлетелись-расплекались совсем недалеко от этого... упёртого зеленоглазого индюка.
Да чтоб тебя! Чего тут непонятного?!
– Ты мне нравишься, - как можно спокойней повторила я, думая, не поджечь ли скатерть.
– И я желаю сегодня гулять с тобой по Силтее. Что-то ещё непонятно?
Он перевёл взгляд от тарелки на меня. Делано улыбнулся.
– Нет, всё понятно... госпожа.
Гр-р-р!
– Не называй меня "госпожой"!
– совсем уж по-звериному зарычала я, а нуклиец даже вздрогнул.
– Меня зовут Сиренити! Что, так сложно запомнить?! Си-ре-ни-ти!
– Может быть, стоит сначала попробовать не вести себя, как госпожа, - задумчиво изрёк пленник, как ни в чём не бывало, отправляя в рот очередной кусок пирога.
Бездна, как же он меня бесит! Так и нарывается, щенок, так и нарывается...
Я вдохнула, выдохнула, сосчитала до десяти (Руадан уверял, ему помогает) и холодно произнесла: