Свобода строгого режима. Записки адвоката

Миронов Иван Борисович

На очередной прогулке Слава робко курил под колючкой с менеджером Васей, жалуясь на невзгоды бытия. Рядом приседал боксер Вова с погонялом Булочник, оперской до носков.

– Вот почти уже год сижу, – вздохнул Слава. – А никак не могу одуплиться.

– Ты сейчас чего сказал? – Булочник пружиной вынырнул между Раппопортом и Васей.

– Володь, ну, эта… Ну, то, что не одуплился я еще, – лепетал Слава, прикидывая, где он дал маху.

– Мы в тюрьме сидим, а ты здесь такие слова кидаешь. Я с тебя

как с понимающего спрашивать буду!

– За что? – ужаснулся мошенник.

– Знаешь, что такое одупляться?

– Нет, – развел руками Раппопорт.

– Одупляться – это в ж… Почему мы – порядочные арестанты должны терпеть твои косяки?

На повышенный тон и отдельно расслышанные слова подтянулся остальной состав сучьей сборной. Ашот, стрелок из кингисеппской братвы, вломивший подельников, хрустнул позвонками, разминая шею и, окинув Славу презрительным взглядом, гордо поделился с публикой: «А я, как присел, только через три года одуплился».

– А я еще на малолетке, – признался второй качок.

Слава понял, что он их сделал.

– Так, вы чего, – расправив плечи, взревел мошенник. – Получается, пидоры!

– Что ты сказал? – заревел Ашот. – Я тебе, сука, сейчас кадык вырву!

– Пацаны! Хотя какие вы пацаны? Петушата, не кипешуйте. Это кореш ваш лепший слил, с ним и разбирайтесь, кто пидор, кто сидор. Но, чтобы вконец с вами не зафаршмачиться, давайте кушать отдельно. Как ни как, в тюрьме сидим, – сплюнул Слава и ушел в сторону.

Через час хату разбросали. Раппопорт задышал ровно, но следствию все-таки сдался.

Через четыре года он, чужой и забвенный, возвращался в столицу на перекладных электричках. Чтобы вернуться в свой прежний мир, нужны были подъемные, которых не было. Временное пристанище Слава нашел у бывшего сокамерника – отставного генерала танковых войск, год отсидевшего за незаконное переоформление под коттеджное строительство танкового полигона. Генеральская форма Раппопорту пришлась к лицу. Через пару дней размышлений Слава решил начать с автомобильного бизнеса.

И вот, неделю спустя, Раппопорт в форме генерал-лейтенанта танковых войск гонял воздух возле ворот с большими выпуклыми звездами воинской части, какой именно – Слава имел очень мутное представление. В руках мошенник держал кожаный портфель, перехваченный двумя ремнями с застежками. Пять минут ожидания, и у ворот остановился новенький черный «Порш Кайен», загруженный тремя чеченцами. Но из машины вышел только один, косолапой походкой борца приблизившись к Раппопорту.

– Здравыя жылаю! – медленно проковеркал чечен, протягивая руку.

– Привет, – Раппопорт смотрел сквозь него на машину. – Эх, жалко, что черный. Дочка-то серебристый просила.

– Зато кожа белый, как кокос. Фарш лымытированный.

На заказ два таких делали – мне и Рамзану! Один в Москве, другой в Гудермесе, – причмокнул чечен.

– Видел я ваш Гудермес из бомболюка, – не удержался Слава, не постеснявшись своих танковых шевронов.

– Ты берешь или нэт? – рыкнул борец.

– Подвинешься по цене? – прищурился мошенник.

– Нэт. Мы же с тобой все обсудили.

– Дочка-то серебристый хотела… Ну, коль, обсудили… И опять-таки слово офицера ведь тоже не хрен собачий, – рассуждал себе под нос Слава. – Сейчас только загоним на ремзону. Ребята ее посмотрят, и по рукам ударим. Потом и обмоем у меня в кабинете. Приглашай своих бойцов!

– Мы не пьем!

– Айран Байран?

– Деньги с тобой?

– Со мной! – Раппопорт крепко сжал портфель.

– Поехалы! – чечен благодушно улыбнулся.

– Куда? – танком насупился Слава. – Вас так не пропустят. Закрытый объект. Строго по пропускам. Даже для меня.

– Что предлагаешь? – продавец неожиданно растерялся.

– Давайте документы вместе с товарищами. Я прикажу, чтобы оформили пропуска. Сержант на КПП вас встретит и проводит в ремзону. Машину я сам загоню.

– Ждать долго? – чечен посмотрел на золотой «Ролекс», что не могло не остаться не замеченным Раппопортом.

– Максимум десять минут, – Слава еле заметно прикусил губу и продолжил в полголоса. – Часть очень секретная, поэтому на проходной детекторы, подковы. Чтобы мозги вам не парили, всякий металл: награды, ну, там медали, ордена, часы, оружие, если есть, «трубки» в машине оставьте.

Чечен молча подошел к собратьям, по-своему объясняя суть новых вводных. Вайнахи распряглись покорно, набив бардачок золотом, часами и телефонами, спрятав под переднее сидение два «Стечкиных». Вылезли из машины, где Раппопорт уже прилаживал ключ в «зажигание».

– Возьми ксивы, – чечен протянул в форточку три российских паспорта.

– Спасибо, дорогой. Чуть не забыл, – благодарно вздохнул Раппопорт, пряча документы в карман.

Слава резко развернул машину.

– Эй, ты куда? – выпалил чечен, подперев коленом бампер.

– Испугался? – рассмеялся Раппопорт. – Не бзди, Шамиль! Это же ворота только для прохождения военной техники. У тебя же не танк. Придется через служебный загнать.

Спустя двадцать минут вайнах тряс за грудки часового на КП.

– Поломаю, сука! Где ваш долбанный генерал?

– Я же по-русски вам говорю, нету у нас генералов! – лишь испуганно мычал солдат.

Раппопорт одной рукой вертел руль, другой выбирал себе часы. Лезгинка, зазвеневшая из инкрустированного бриллиантами телефона, отвлекла Славу. Недолго думая, он ответил: «И тебе салам… Нету Аслана, братуха… Русским в плен сдался».