Свобода в подарок
Шрифт:
Да еще как услышала шаги, откровенный страх подступил к горлу. Она одна, в подвале маньяка, и выхода нет! А потом в дверях показался Глеб.
И страх, охвативший ее сначала, стал сменяться дикой болью. Он хотел подойти, что-то говорил. Не могла понять, не могла поверить… Кое-что разумное в его словах все-таки было. На воздух. Слава Богу, понял ее состояние, хватило ума не подходить к ней.
Но потом он начал говорить.
Даша поразилась. Все тот же сухой ровный тон. Глеб спокойно цедил слова, будто нерадивой студентке материал объяснял… Он что? Этот человек
И все твердил: «Я не причиню тебе зла».
Да он уже причинил страшное зло!!!
Он ее предал… Она… так верила в него. Казалось, нет никого лучше на свете…
Страшная боль наваливалась постепенно. Так бывает, кровь из раны тоже не сразу течет. А если крепко зажмуриться, крепко-крепко… Можно думать, что все это происходит не с ней.
Механически пошла в душ, помылась, старательно отскребая кожу, будто хотела снять ее вовсе. Механически покормила кота. Тот мяучил под дверью, просился во двор, но Даша не выпустила. Известно, куда он побежит, а ей туда дорога заказана.
Даша не пролила ни слезинки, будто застыло все в душе. Вспоминались дни и ночи, проведенные вместе, и она не понимала, не знала, что ей думать. Долго лежала с открытыми глазами, все прокручивая мысленно последний разговор. Неужели он впрямь монстр бесчувственный? Садист… Лицо его застывшее, глаза. Никаких эмоций…
Один только раз Глеб выдал человеческую реакцию. Это когда застонал, будто ему больно. Как будто ему больно? Не знала она, не верила, ничего не знала…
А назавтра рано утром она уехала в город.
* * *
В жизни Глеба было немало страшных моментов.
Жестокости, боли, страха, всего этого хватало.
В бою, когда надо действовать мгновенно, потому что от твоей решимости и расторопности зависят жизни твоих людей, не время для эмоций. Нужна предельная ясность мысли, а чувствовать потом, когда все закончится. Это он умел. Это служба.
Отделять сознание от происходящего, от боли, когда его пытали, когда сам пытал своих мучителей. Он мог. В такие моменты защитная реакция подсознания отключает эмоции. Это страшная, извращенная, темная глубина. Глеб стыдился ее и боялся себя. С тех пор он был один.
Когда работал в СБ банка, в этом интриганском змеином кубле, приходилось отключать эмоции, чтобы отслеживать любые нюансы поведения, подковерные движения. Он и это умел. Это работа.
Потом, когда стало невмоготу, нашел отдушину в писательстве, скульптуре. В том полулегальном тематическом клубе. Будь он неладен, достался ему по наследству от прежних хозяев дачи…
Но не может человек все время быть один, запирая все чувства в себе. Корка, покрывающая старые душевные раны нарастает со временем, лопается, открывая незащищенные кусочки сердца.
С Дашей Глеб надеялся забыть все страшное, что тяготило его. Ее света должно было хватить, чтобы ожить, стать нормальным. Так на это надеялся. Так надеялся, что убережет ее от себя, сделает счастливой.
Потому, когда порвалась тоненькая ниточка доверия, он не смог. Не
В таком деле нельзя взять силой, навязать контроль.
И пусть ему подыхать теперь осталось, он отпустил ее.
Сможет простить — вернется. А нет…
В дом Глеб так и не зашел. Просидел всю ночь под той яблоней, с которой Дашка ему прямо в руки свалилась. Понурая Марта устроилась рядом, неизвестно о чем думала собака, но человека грызла смертельная тоска.
А утром рано Глеб услышал, как звякнули ключи у соседской калитки. Ушла.
Встал, разминая затекшее тело, побрел было в дом.
В доме будет ужасно пусто без нее.
Ушла… Но у него осталась скульптура. От нескольких дней счастья у него осталась скульптура. Надо ее закончить. Так он может касаться ее, вспоминать.
Он сам понимал, насколько же это ущербно. Но…
Глеб пошел в мастерскую.
* * *
Город встретил пылью, суетой, привычным ощущением незаметного винтика в огромном механизме. Дома было пусто, до приезда родителей оставалось около недели. Даша заперла Брута и пошла за покупками. Надо было набрать продуктов, хотя и есть-то ей не хотелось. Просто знала — надо, ела механически. Купить еды для кота, лоточек, наполнитель, моющие средства и прочее, и прочее.
В том, чтобы делать какие-то вещи механически, есть свои преимущества. Можно отвлечься, старательно выполняя некий привычный алгоритм, уйти от реальности. Но не от мыслей, конечно. Они прорываются в тот вакуум, который пытается установиться в мозгах. Но сейчас она постаралась запереть все мысли о Глебе, как можно глубже в своем сознании. Не сейчас, позже.
Когда дела и делишки были переделаны (на удивление, кстати, быстро переделаны, надо же как душевные раны производительность труда поднимают!), Даша присела у окна в кухне. Котик играл, шуршал чем-то за диваном, малыш быстро освоился, ему все интересно. А ей…
Ей бы не впасть в депрессию с таким-то настроением.
Ей в жизнь нормальную врастать надо.
Обзвонила институтских товарищей, многие уже дома. Будет с кем пообщаться, хотя общаться не было ни желания, ни сил. Но надо.
Потом вдруг вползла в голову мысль про день рождения Игната, на который они с Глебом пойти собирались. Ну, теперь-то она никуда не пойдет. Но поздравить его с днем рождения показалось правильным. Игнат Даше сразу понравился, такой веселый и добродушный, озорной. Человечный. И телефон его где-то должен быть записан.
Даша полезла в телефонную книгу, номер Игната нашелся быстро. Однако, перед тем, как позвонить ему, она снова набрала тот, с которого ей приходили хитрые сообщения. Ждала долго, так и не ответили. И смс больше не приходило.
Это могло бы показаться странным, будто задачу выполнили и успокоились. Прямо как в пьесе у Шекспира сказано: "Мавр сделал свое дело, мавр может удалиться". Однако Даша решила, не стоит делать далекоидущие выводы. Мало ли почему человек может не отвечать на звонки и смс. Мучиться вопросами попусту не стоит.