Свобода в широких пределах, или Современная амазонка
Шрифт:
Телефон в Москве тотчас ответил, и когда Алла Константиновна, представившись в самой короткой форме: «Здравствуйте! Простите, пожалуйста, вас беспокоит Дергачева Алла Константиновна из Магадана», словно кому-то были нужны ее имя, отчество и фамилия, изложила суть, ей велели никуда больше не звонить и побыть в квартире до приезда «скорой помощи» и милиции.
— И последнее, — сказал человек на том конце провода, — ключ от квартиры Сергея Захаровича отдадите товарищу, который подойдет к вам и спросит: «В Магадане всегда так холодно?» Понятно?
— Да, — сказала Алла Константиновна, — только у нас еще не холодно совсем, и пятнадцати градусов нет.
— Это неважно, — ответили в Москве.
Еще раз (и последний) они (Алла Константиновна, Нина,
— Прощайтесь! — сказал распорядитель — тоже в штатском, с траурной повязкой на рукаве. — Не тяните время.
Офицер, наверное. Еще несколько таких же подтянутых людей в штатском находились в квартире и на лестнице, а у подъезда, около двух громадных военных грузовиков, курили в кулак, чтобы не заметили, спешившиеся солдатики. Наверное, так и должно быть, чтобы Лампиона хоронили военные. Ну а то, что без артиллерийского лафета, так это, наверное, потому, что неудобно на этой конструкции гроб столько километров до аэропорта везти.
Сергей Захарович лежал в гробу не то чтобы как живой или уснувший (это все банальные преувеличения), а как замерзший, застывший, может — затаившийся даже, спрятавшийся от всей этой суеты, мелькания фигур, хлопанья дверей…
— Дракон! — шепнула потом на лестнице Софьюшка, и Нина сразу поняла, о ком она.
Фантастика, конечно. Но можно предположить, что этого человека решили пока вывести из игры или сам он себя вывел по команде сверху, чтобы потом, когда это будет нужно, проснуться и приступить к исполнению».
А что? Все действительное — разумно, все разумное — действительно. Это та почва, по которой несется безжалостная лавина амазонок. На лавину он не кинется — затопчут. А если какую-нибудь отставшую схватит — так на то он и санитар, отставать, конечно, никому нельзя. Отставшая амазонка — это, простите, чепуха какая-то.
33
И снова — как бы анкета.
Дергачева Нина Сергеевна, 1948 года рождения (а сейчас 73-й, то есть двадцать пять уже), г. Магадан, из служащих (наверное), член ВЛКСМ, образование высшее, ст. инженер-экономист (три года как университет закончила), медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина», не владеет, не привлекалась, не состояла, невоеннообязанная (ну это еще как посмотреть), замужем (о ее муже по конторе ходят легенды — даже интересно самой послушать, что-нибудь новенькое наверняка сообщат). Состав семьи. Тут, как говорится в объявлениях об обмене, возможны варианты. Вариант А (для себя): мать Алла Константиновна (кто же еще? особенно с тех пор, как Лампиона не стало и они снова оказались вместе, в одной комнате, потому что Лампион, хоть он и хороший был, судя по всему, человек, только квартиру им свою однокомнатную не оставил, а она сейчас Нине очень пригодилась бы, но то ли ему не позволили, то ли он с мамой так и не зарегистрировался). А еще кто? Софьюшка. Не по правилам, конечно, потому что она и не родственница даже, но ближе ее никого нет. Поэтому пишите: Раппопорт Софья Исааковна, проживает — проспект Ленина, около сберкассы, пенсионерка-общественница (педагог-воспитатель в Детском клубе «Орион»). Остальные пойдут по какой-нибудь другой графе ниже, в состав семьи не входят.
А теперь — вариант Б. Официальный. Та же мамочка Алла Константиновна, но должен быть еще и муж (с него это перечисление и начинать нужно), если выше сказано, что замужем. Значит (как его там? Удивительно, но, честное слово, едва не забыла. Ну и молодежь пошла — как собственного мужа зовут, не помнит), Славик, точнее — Вячеслав Владиславович Новиков, место жительства — Москва, место работы… Куда бы его пристроить поинтереснее? Он уже защитился, наверное, вполне самостоятельный человек, молодой растущий ученый, хотя едва ли что-нибудь серьезное получится из такого маменькиного
Со Славиком, значит, все в порядке. С мамой — тем более. Софьюшку сюда не пишем. Остается папочка. С ним по-прежнему все неясно. Ничего Нина не знает об этом Сергее Дергачеве, словно и не было его совсем, и налицо факт непорочного зачатия, что, имея такую мамочку, как Алла Константиновна, и не грех предположить. Хотя грех, конечно, ерничество и просто дурость. Но что думать прикажете, если информация отсутствует. Так, наверное, все легенды и рождаются — из-за отсутствия точных сведений (или из желания их игнорировать). Но тут-то и игнорировать нечего — пусто.
Контору этот пробел в ее биографии пока не раздражает. Но все равно нужно же будет когда-то сообщить: соберется Нина за границу поехать или еще что. Так что пора уже эту тайну потихоньку раскрывать. Ну, скажем, в такой форме: «Мамочка! Ты слышала, что сейчас модно генеалогическое дерево составлять?»
— Что? — скажет Алла Константиновна. — Где это еще такая дурь появилась?
Значит, до их сверхпрогрессивного учреждения (а этот коллективчик из ста с лишним женщин — активный собиратель всех новых идей и начинаний, будь то сыроеденье, мода на пуделей или интерес к загадочным свойствам человеческой психики) это еще не дошло. Правда, старые кадры, к числу которых относится и Алла Константиновна, все эти штучки с порога отвергают, но неизменно оказываются со своим брюзжанием в меньшинстве и противостоянии своим молодым (и молодящимся), наточенным и длинноногим сослуживицам.
— Почему же дурь? — урезонивает Нина Аллу Константиновну. — Почитай Солоухина, Чудакову…
— А! Все это ветхозаветное русофильство. Стоит ли такими глупостями увлекаться? Вспомни Тургенева, «Отцы и дети».
Ну да, конечно! Блаженной памяти образ Базарова. Что-то там такое типа: мой дед лаптем щи хлебал и деревянному идолу поклонялся — и мне прикажете за ним следовать? Известное дело — нигилист. Никакого ни к чему уважения. В том числе и к родителям. А они, как известно, его оплакивали. Тихие, милые люди. Может, и неведомый папочка — тоже тихий и мирный человек — скорбит сейчас где-нибудь о потерявшейся дочери и клянет на все корки ту змею-злодейку? А она, бывшая жена, этой ненависти разделить не может, потому все и скрывает? Но ты, папочка, мог бы и сам поактивнее быть, не маленький, чай!
А с другой стороны, если разобраться, зачем амазонке это чертово дерево? Коня к нему привязать? Подержи, папа, лошадку, пока я с товарками добычу делить буду. Да никуда конь верный не убежит, пусть сам пасется, травку щиплет, больше пользы будет. И считали свое родство амазонки, надо полагать, по материнской линии, потому что отцы случайные — захваченные или приблудные — были. Так ей-то зачем своего искать? Но хочется почему-то. И который уже раз хочется. И в горести, и в радости. Вот и говори после этого, что Эдипова комплекса не существует. Надо бы Фрейда почитать. Но в Магадане его не достанешь, даже в областной библиотеке нет, — более восьмисот тысяч книг, черт побери, а ни одной книги Фрейда. Ничего себе комплектация! С другой стороны, где они Фрейда возьмут, если его лет пятьдесят, кажется, у нас не издавали?