Свободна

Литвин Светла

— Здравствуйте! — поздоровалась девочка, когда Василиса без уговоров на этот раз усадила её на заднее и сама села рядом с дочерью.

— Привет! Я Слава, — протянул ей руку, разворачиваясь к девчонке, чтобы получше ту разглядеть.

Не было в ней ничего моего, как и чего-то от Льва. Вся в мать! Без экспертизы ДНК точно не разобраться, и я уже знал, что она обязательно будет.

— Как я, что ли?! — рассмеялась девочка.

— Ну да, предложи маме желание загадать, — я подмигнул девчонке и тронулся

с места, планируя везти их к себе, но Василиса нарушила эти планы.

— Нам на танцы. В ДК Энергетик, — буркнула она.

Отлично! Пока моя тёзка будет плясать, я выпытаю наконец-то у Василисы все подробности.

Василиса

Никогда бы не подумала, что однажды вновь окажусь в машине Славы, да ещё и с дочерью. Дурацкое чувство волнения, всё ещё живого трепета по отношению к нему, перебивало животный страх из-за возможной, даже очевидной потерей свободы.

Это злило.

Невероятно злило и выбивало почву из-под ног. Я должна была думать о Славке, а не про то, как всё у нас с Купцовым могло бы быть, не поведись я тогда шесть лет назад на подлянку Льва.

— Здесь не припаркуешься. Встань возле магазина, мы через дорогу перейдём, — я вовремя опомнилась, пока Слава ещё не свернул к Энергетику.

Могла бы промолчать, мы бы с дочкой вышли, а ему не бросить машину на проезжей части. Только вот, кроме как Купцову, мне некому было помочь. Пусть его волновало теперь только Славкино наследство... Лучше доверить дочь ему, чем отдать в казённый дом.

— Я с вами, — заявил Купцов, хотя это было и так ясно.

Я ничего ему не стала отвечать. Просто экономила силы, которых и так не осталось после беседы со следователем и потерпевшей.

— Здесь есть буфет, тебе нужно тоже спуститься в гардероб, иначе не пустят, — предупредила Славу, указывая вниз на лестницу, ведущую в гардероб.

Мы сдали свои вещи и поднялись наверх. Урок проходил в главном зале и переодевать дочь пришлось прямо в зрительском кресле. На автомате я помогла Славке натянуть белые колготки, чёрный купальник и чешки, скрутила на макушке из косы тугую шишку.

— А сколько идёт занятие? — уточнил Купцов, копаясь в телефоне.

Совсем не изменился, одна работа на уме и все дела решал походя.

— Один час, двадцать минут.

Слава кивнул и начал кому-то звонить. Пока он болтал с кем-то по телефону, я успела отправить Славку на урок, пообещав ждать её в кафе.

— Идём? — я спросила Купцова шёпотом, понятия не имея с кем он разговаривает, вдруг женщина...

— Всё, мне пора! — отрезал Слава, точно не девушке, прекращая разговор.

Мы прошли через переход, соединяющий два здания дома культуры, и свернули направо. В углу находился тихий и уютный буфет, где готовили неплохие блинчики и заваривали вкусный кофе. Наше маленький рай со Славкой, о котором знали только мы вдвоём. Я и на танцы дочь водила, по большому счёту, только из-за этого кафе и наших традиционных в нём посиделок

три раза в неделю.

— Будешь что-то? — спросил Купцов, достав сразу же кошелёк.

— Здравствуйте, — не ответив Славе, я поздоровалась с неизменной буфетчицей Людмилой и подошла к витрине.

— Здравствуйте, а это папа ваш? — бесцеремонно спросила женщина.

— Я так плохо выгляжу? — усмехнулся Купцов.

— Не Василисы, — рассмеялась Людмила. — Вы Славин папа?

— Это мой старый знакомый, мы с ним в одном детском доме воспитывались. Люда, мне блинчики со сгущёнкой, компот и кофе чёрный, — ответила я, взяв себя в руки.

— А блинчиков два или три?

— Давайте три, сегодня на ужин в садике была селёдка. Славка её терпеть не может. Будет голодная после занятий.

— Я тоже селёдку ненавижу, — заметил Купцов, пялясь на меня так, словно у него в руках уже экспертиза, подтверждающая его отцовство.

— И что? Это ничего не значит. Ненависть к селёдке не передаётся по наследству.

— Сто сорок рублей, — отсчитала Людмила, выставляя мой заказ на поднос.

— Всего? — удивился Купцов. — Повторите, только без компота.

— Он рассчитается, — пообещала я буфетчице и прихватив свой поднос, пошла в самый дальний угол буфета, чтобы она не подслушивала наш разговор.

Я собиралась всё-всё рассказать Купцову, но только то, что касалось моего дела. Готова была просить у него помощи, лишь бы не сесть в тюрьму.

Владислав

Расплатившись за блинчики и кофе с компотом, я нашёл взглядом Василису и направился с подносом к ней. Вид у неё, конечно, был убитый.

— Рассказывай, — потребовал сразу, как только сел за стол напротив Василисы.

Точно знал, что чем быстрей она начнёт, тем больше я успею выяснить до того, как у моей тёзки закончатся занятия. Василиса тяжело вздохнула, отпила кофе и начала рассказ с порции яда.

— Следак женоненавистник, была бы его воля, он бы три пожизненных мне дал. А родственнички той бабки... Вот знаешь, на рожах написано, счастливы, что она ласты склеила, а всё цену набивают. Страдальцы фальшивые, чтоб им пусто было!

— Погоди, давай с самого начала, — остановил Василису, ловя себя на мысли, что снова кайфую от её прямолинейности.

— Почему я ушла от тебя? — спросила Василиса, приподнимая удивлённо брови.

— Нет. Как ты сбила старушку?

— А. Ну... Я ехала по Арбатскому проспекту, было уже темно, восьмой час вечера. Скорость разрешённая, сорок. Я наперёд просматривала эти долбаные переходы, никого там не было! Но тут какой-то козёл на встречке ослепил своими ксенонами. Просто стена белого света и бабка эта из ниоткуда несётся прямо наперерез. Я, конечно, по тормозам сразу, дорога скользкая, машину несёт, ещё руль выкрутила, но с перепугу не в ту сторону. Прямо на эту дуру! И наехала на неё... — Василиса потёрла лицо ладонями, словно утиралась от случившегося.