Свободна
Шрифт:
— Спасибо, я подумаю над вашим предложением, — отозвался я с улыбкой, протягивая необходимую купюру.
— Подумайте, подумайте, — покивала воспитательница и скрылась за дверью группы.
Оставив Славу в детском саду, я поплёлся к машине. По-хорошему мне нужно было ехать в офис и хоть как-то поработать, но было ещё рано. Одному торчать в довольно приличном здании было тоскливо, и я решил вернуться домой. Поспать. Потому что других дел, как выяснилось, один я делать не могу. Смотался бы в магазин за продуктами, так
Вообще, довольно забавно получалось. Только с появлением в моей жизни Славы и Василисы, я понял, что не так уж и загружен делами. В бизнесе всё вертелось и без меня, как давно отлаженный механизм, только успевай винтики подкручивать, в смысле вовремя подписывать документы. Я, конечно, нужен был и должен был работать, но лишь с приобретением семьи стало ясно, что вполне справляюсь за восьмичасовой рабочий день. А гонка? Откуда была эта гонка? Эти сутки на работе, жажда схватить больше, чем можно унести? Это всё был Реутов. Он постоянно что-то мутил, вписывался в разные проекты, конкурсы, а ему всегда было мало.
И я, возможно, не до конца понимал, почему Василиса ушла, но начал догадываться, какая во всём этом была выгода Льву. Он знал, что Василиса хочет уехать, знал, как мы были друг за друга, словно на одной волне, он знал, что я за Василисой поеду куда угодно. Знал и страшно этого не хотел. Либо же он боялся, что, создав с Василисой семью, я перестану быть рабочей лошадкой готовой пахать двадцать четыре на семь.
Я вернулся домой, всё думая про цели Реутова, а переступил порог и сразу выбросил его подлянку из головы. Меня встретил Кисель, в прихожей из-за детской одежды и обуви стало так ярко, для полного счастья осталось дождаться, когда Василиса поправится.
— Ну что хвостатый, покормить тебя, что ли? Я тут подумываю друга тебе завести, спрошу у девчонок, как они.
К нашему автосервису на днях прибилась беременная собака и вот-вот должна была ощениться. Мужики попросили её оставить, даже будку сколотили. Я сразу подумал о щенке, но такое решение принимать нужно было всей семьёй.
Покормив кота, я прилёг на диван, сдвинув перед этим игрушки в сторону и задремал, погрузившись в неосязаемый уют, коим наполнился мой дом за последние месяцы.
Через час я очнулся, снова собрался и поехал опять не на работу. Теперь предстояло попасть в опеку.
В узком коридоре утром было всё совсем иначе, чем вечером. Во-первых, сам коридор теперь неадекватно, отвратительно узким для такого общественного места, во-вторых, он был набит людьми. С двух сторон мужчины и женщины разных возрастов подпирали стены казённого дома плечами и тяжело вздыхали.
— Кто крайний? — громко спросил я.
— А здесь нет очереди, по вызову проходят, — ответила одна из женщин.
— Вы, кстати, случайно, не Купцов? Уже пять раз вызывали, — протянула въедливая старушка.
— Случайно он, спасибо, — на радостях
— Мужчина ждите! Вас вызвать должны!
— Да мне только решение опеки забрать, — отмахнулся я и снова направился в кабинет.
— Здесь всем только спросить, — хмыкнул мужик.
— Да и не примут вас. Все специалисты заняты, человек из кабинета выйдет, тогда зайдёте, — спокойно объяснила мне девушка из очереди.
Я отошёл в сторонку и взглянул на часы. Попытка не думать о звонке врача оказалась провальной. Стоило раз с этой мыслью засечь время, как я уже не мог думать о чём-то другом. Пока специалист освободилась, я проверил время раз десять, а заодно и связь на телефоне.
— Здравствуйте, — поздоровался я, с выглянувшей из кабинета Анной Дмитриевной.
— А, доброе утро, — дежурно кивнула она и заскочила в кабинет, через несколько секунд вынесла мне бумагу.
— Всё? Я могу идти? — удивился я, так быстро и просто получив, не то что хотел, но хоть что-то, гора с плеч.
Теперь никто не мог забрать у меня Славу, пока Василиса была не в состоянии о ней заботиться.
— Ой, зайдите расписаться, что получили документ, — вспомнила работница опеки, взмыленная уже в столь ранний час.
Ещё минута ушла на роспись в журнале, и я вышел на морозный февральский воздух. Постоял немного на крыльце соцзащиты и поехал на работу без особых надежд на то, что смогу поработать хоть немного. Разве что вникнуть в несколько документов, которые подписываю, а так все мысли были заняты мыслью, почему Линкевич так долго не звонит.
Виктория Олеговна дозвонилась до меня в первом часу дня.
— Владислав Игоревич, я по-быстрому. Ответ на отключение от ИВЛ у вашей супруги хороший, сегодня наблюдаем. Вывод из медикаментозного сна назначили на завтра, позвоню, — протараторила врач и отключилась, оно и понятно, занятой человек.
— Спасибо! — произнёс я уже на автомате гудкам, боясь ликовать, дабы не сглазить.
Славу надо было забирать не позже шести, я припарковался у ворот детского сада уже в пять. Сначала хотел ждать назначенного воспитательницей времени, но увидел, как родители один за одним забирали своих чад и сам поспешил в группу.
— Дядя тёзка! — закричала Слава, увидев меня в дверях группы.
На ужин была противная селёдка, именно поэтому Славы за столом не было.
— Так, а вы у нас кто? — спросила женщина, которую я сам видел в первый раз.
— Я её... опекун, — чуть не вырвалось отец, но по факту я опекун, да и Слава не торопилась уступать мне место, занятое Реутовым.
— Замечательно в отпуск сходила, — хмыкнула женщина, присев перед Славой.
— Сходи в спальню и возьми свою пижаму, — попросила она, отослав ребёнка, обратилась ко мне. — Я Алина Михайловна, старший воспитатель. А что случилось с мамой девочки? У вас какие-то документы есть подтверждающие, что я могу вам вручить ребёнка?