Свободная любовь
Шрифт:
Геннадий Васильевич молчал, и Марго недоумевала, почему он не отвечает ей. Неужели она просит что-то невыполнимое?
— «Рено» — дорогая машина, — произнес наконец крестный.
— Ну и что? Почему другие могут иметь такой автомобиль, а я не могу? Я сегодня видела одну красотку на такой машине. Эта женщина была действительно очень хороша, но без своего «рено» она такой красивой не казалась бы. И почему ее муж может дарить такие подарки, а мой папа не может? В конце концов он — мэр! — горячилась Марго. — И я тоже хочу, чтобы на меня, как на ту женщину, обращали внимание.
— В нашем городе такая машина? Да еще алого цвета, я ведь
— Она не иностранка, — сказала Марго. — На автомобиле был городской номер. Я, пока ждала троллейбус на остановке около института, успела разглядеть все до мельчайших подробностей.
— Надо же, такая машина и около нашего института, — развел руками Геннадий Васильевич. — Ну хорошо, Марго, я посоветую твоему отцу купить тебе точно такую же и такого же цвета. Не могу же я допустить, чтобы какая-то женщина выглядела лучше, чем моя крестница, если ты, конечно, не придумала эту даму, чтобы разжалобить меня.
— Нет, не придумала, — обиделась Марго.
— Когда ты ее видела? — смеясь, спросил Геннадий Васильевич.
— Сегодня, — ответила Марго. — Она припарковалась неподалеку от остановки, там, где коммерческие киоски.
— Что-то я там ничего похожего не видел, — продолжал дразнить Марго крестный. — А я ведь тоже там проходил.
Ну почему он ей не верит? Или он решил, как всегда, просто пошутить над ней?
— Когда вы там проходили? Вечером? А я шла в три часа, после того, как ушла от вас. У нас рисунок был последним занятием, — продолжала доказывать свою правоту Марго. — Не стояла же там эта женщина до ночи. Она дождалась, кого нужно, и уехала. А она явно ждала: выглядывала из машины и нервничала.
— Ну, верю, верю, отстань от меня со своей машиной! — рассмеялся дядя Гена. — Я ведь обещал поговорить с твоим отцом и выполню свое обещание, так что, даже если ты ее и придумала, какая мне разница? Я ведь убежденный холостяк и, как ты, наверное, догадываешься, не очень жалую женщин.
— А правда, дядя Гена, почему вы до сих пор не женаты? — поняв, что добилась своего, Марго решила перевести разговор на другую тему.
— Жду, когда тебе исполнится восемнадцать, — ответил Геннадий Васильевич.
— А если серьезно? — продолжала настаивать Марго.
— Представь, Марго, такую ситуацию: я сам дарю тебе на день рождения понравившийся тебе автомобиль. И к кому ты поедешь в первый же день, как только сядешь за руль? — Марго видела, что дядя Гена спрашивает серьезно, и ее удивила его серьезность, ведь они вели, в общем-то, шутливый разговор.
— Конечно, к вам, — попыталась отшутиться она.
— А может быть, к тому, кого ты рисовала, когда я вошел? — В глазах мужчины опять таилась скрытая боль. — Скажи правду, Марго.
— Да, я поехала бы к нему, — ответила она.
— Вот поэтому я и не женат до сих пор, — сказал Геннадий Васильевич. — Я ведь никогда не был таким красавцем, как твой отец, и все девушки нашего курса, влюбленные в него, даже не замечали меня. А когда я стал постарше и кое-чего добился, женщины, которые говорили мне о любви, просто хотели разделить со мной мое положение, вот и все. Неужели ты думаешь, что я не понимал этого? Прости, Марго, что тебе приходится выслушивать подобное, но я говорю с тобой как со взрослой, ведь я понял, что ты уже взрослая и должна многое понимать.
— Я
— Женщины обычно любят таких, как твой отец, — с горечью продолжил он. — Или таких, как Полетаев. Кстати, о Полетаеве, — он засунул руку в карман и вынул заявление Марго. — Возьми, возвращаю, как и обещал, чтобы ты не думала обо мне плохо. И не волнуйся. Все улажено.
— Спасибо, дядя Гена, — Марго поцеловала его в щеку. — А Артур… а Артур Викторович вам ничего не рассказал?
— Ничего. — Глаза крестного превратились в щелочки, потому что на его лице вновь появилась улыбка. — Я сам был удивлен, но он молча выслушал меня и даже не стал спорить. Так что можешь считать, что твоя затея удалась. Мало того, он пообещал извиниться перед тобой, что меня совсем озадачило. Никак не ожидал, что он будет настолько покладист. Я-то готовился защищать тебя от его нападок, а их не было. — Крестный развел руками. — Если бы он стал обижать тебя, я скорее расстался бы с ним, чем с тобой.
— Вы так любите меня, — растроганно произнесла Марго.
Ее сердце сжималось от жалости к дяде Гене. Если у него были такие серьезные проблемы с женщинами, когда он был молодым, то сейчас ему ведь уже сорок пять, он точно не сможет никому понравиться. А это так плохо, так несправедливо, ведь он такой хороший человек и вполне заслуживает счастья. Как глупы женщины, не сумевшие разглядеть под его не очень привлекательной внешностью удивительную душу.
Геннадий Васильевич подошел к своему «жигуленку» и, открыв дверцу, протиснулся на сиденье.
— Марго, надеюсь, ты понимаешь, что я пошутил? — спросил он, и улыбка вновь превратила его глаза в щелочки. — До встречи в институте. И больше не озорничай! — Он уехал.
Марго понимала, что дядя Гена не шутил — он просто заметил, как она расстроилась, и попытался успокоить ее.
— Мама, а почему тебе не нравится дядя Гена? — спросила она у матери, зайдя в ее кабинет, где Дарья Дмитриевна, как обычно, сидела до глубокой ночи, склонившись над школьными тетрадями. Настольная лампа высвечивала часть стола и оставляла в полумраке маленькую аккуратную комнату, обставленную строгой мебелью. Стены маминого кабинета были обклеены серыми обоями с едва заметным голубым узором, и девушке это не очень нравилось. Сама она выбрала для своей спальни и для гостиной обои с яркими цветами по белому фону. Но мама воспротивилась, и в гостиной они остановились на компромиссном варианте. А у мамы такой кабинет, словно она простая школьная учительница, а не жена мэра. Правда, здесь почему-то хорошо работается и, если хочется поговорить, это тоже лучше всего делать здесь — внимание не отвлекается на яркие краски и блестящие украшения, которыми так богата спальня Марго.
— Рита, Геннадий Васильевич — папин друг, и мне не хотелось бы говорить о нем плохо с кем бы то ни было, — уклончиво ответила мама.
— Он такой добрый, такой замечательный и такой несчастный, — возразила Марго. — И я, и все студенты, мы его очень любим.
— И студенты тоже? — отрываясь от тетради, спросила мама.
— Да. Он нам такую столовую отгрохал. Мы теперь обедаем в «Макдональдсе», как за границей, — сказала Марго.
— А ты не думаешь, что было бы намного разумней, если бы он построил вам обычную нормальную столовую, где могли бы обедать все студенты, а не только те, у кого есть деньги? — Мамины вопросы, как всегда, озадачивали.