Свободное падение
Шрифт:
До катера они дошли молча, только доктор едва слышно пробормотал:
— Если только мы доберемся до дома.
Отец с сыном погрузили вещи на лодку, и тут доктор Берроуз повернулся к Уиллу:
— Чуть не забыл. — Он вытащил из кармана плаща две черные шерстяные шапки и отдал одну сыну. — Чтобы голова не замерзла.
— Хорошо придумал, пап, — сказал Уилл, натягивая свой головной убор. Он поглядел на отца и криво улыбнулся: в шапке, спущенной по самые брови, и с торчащей клочьями бородой доктор Берроуз походил на старого капитана, избороздившего все моря.
—
Когда «благоустроенная» часть реки осталась позади, доктор Берроуз устроился на носу катера с фонарем — освещать путь. Он играл роль лоцмана, криком предупреждая Уилла о выступах породы или резких поворотах. Плыть на катере оказалось не так просто, как ожидал Уилл. Лодку то и дело подбрасывало, и по ней прокатывались волны ледяной воды, да и без этого мальчика с отцом постоянно обдавало брызгами, так что скоро они промокли до костей. Уилл порадовался, что тепло оделся в дорогу и надел шапку.
Река, кажущаяся бесконечной, километр за километром вилась через недра земли. О том, что до Уилла с доктором Берроузом здесь побывал кто-то еще, говорили только большие белые круги, намалеванные на неровных стенах, — они отмечали нужное направление на многочисленных развилках. Доктор Берроуз высматривал знаки, а Уилл вел катер вперед, всегда вперед и вверх, по направлению к истоку реки.
Когда мальчик настолько устал, что уже не справлялся с мотором, они с отцом поменялись местами. Уиллу страшно хотелось вздремнуть, но спать было нельзя: кто-то должен был освещать дорогу, поскольку ориентироваться вслепую на такой скорости не получилось бы даже при желании. На носу лодки было так же холодно, как и на корме, но у Уилла хотя бы отдыхали руки.
Они мчались без остановок, потому что остановиться и причалить было негде: бурное течение снесло бы маленький катер. Прошло, наверное, часов двадцать — доктор Берроуз за это время успел несколько раз заправить мотор прямо на ходу, — прежде чем Уилл заметил новый знак: белый крут, но с черным квадратом внутри. Он показал отцу, куда повернуть. После этого им встретилось еще несколько таких знаков, всякий раз уводивших в одну и ту же сторону. Вскоре Уилл с доктором Берроузом обратили внимание, что река заметно расширилась — метров до ста.
Течение здесь было не таким сильным, и мальчик с отцом разглядели в отдалении что-то светлое. Подплыв ближе, они обнаружили, что это металлический понтон, который когда-то был выкрашен в белый, но уже обесцветился от ржавчины. За ним оказался пирс, отходящий от небольшой набережной, явно искусственного происхождения. Доктор Берроуз заглушил мотор, и катер придрейфовал к причалу.
— Есть! — крикнул Уилл, ухватившись за металлические перила, и остановил катер. Привязав его за нос, отец с сыном выбрались
— Как же хорошо снова оказаться на твердой земле, — сказал доктор, с нескрываемым удовольствием топая ногами. Он снял шапку и принялся ее выкручивать, а Уилл пошел осмотреться. Набережная была во много раз меньше той, откуда они отплыли, и на осмотр много времени не потребовалось.
— Тут почти ничего нет, пап. Только цистерны с топливом и маленький домик, где даже мебели нет — один телефон на стенке.
— Я так и думал, — сказал доктор Берроуз. — Полагаю, это заправочная станция — чтобы баржа и лодки могли залить топливо по пути. Очень удачно, что мы на нее попали, — мы уже израсходовали две запасных канистры, и я начал сомневаться, что нам хватит до конца.
— Тогда пойду посмотрю, что осталось в цистернах, — сказал Уилл и зашагал прочь, но вдруг остановился и обернулся. — Пап, а долго еще?
Доктор Берроуз усмехнулся, сунув палец в ухо, чтобы вылить оттуда воду.
— Ты все время так спрашивал, когда мы с тобой ездили искать окаменелости. Тебе все не терпелось поскорее доехать. Помнишь?
Уилл улыбнулся.
— Ну так долго еще?
— Трудно сказать, но я думаю, мы прошли от силы треть пути, — сказал доктор. — Или и того меньше. — Он помахал руками и попрыгал на месте.
— Ты чего это? — удивился Уилл.
— Чувствуешь, что руки двигаются как будто медленнее? — Он взял свой вещмешок, который забрал с катера, и плавно поднял вверх. — Даже он кажется тяжелее. Когда доберемся до поверхности, мы будем словно свинцовые.
— Да, снова полная сила тяжести… Об этом я не подумал, — сказал Уилл и вздохнул. — Эх, не будет у нас больше суперсил!
Они устроили лагерь в маленьком здании и растопили на пороге бензиновую печку, чтобы отогреться и просушить одежду с обувью. После горячего ужина отец с сыном забрались в спальные мешки и через несколько минут крепко уснули.
Уилл проснулся от того, что доктор Берроуз сунул ему под нос кружку с дымящейся жидкостью.
— Фу! Опять твой чай? — поморщился мальчик, а потом простонал: — Можно я еще часок подремлю? У меня глаза сами закрываются.
— Вставай, лежебока! — сказал доктор Берроуз, присев на корточки рядом с сыном. — Пора в путь-дорогу!
Невзирая на усталость, Уилл поднялся, хоть и продолжал ворчать, и они вернулись на катер. Через полтора дня, встретив еще несколько заправочных станций, доктор Берроуз с сыном наконец выплыли к более основательному сооружению.
— По-моему, приехали! — крикнул доктор с кормы.
Глава 23
На окраине Кардиффа человек поднялся на крыльцо своего дома, отпер дверь и вошел. В доме было совершенно темно, но он не стал включать лампу. Человек положил зонт на столик в прихожей и направился на кухню. Здесь он, так и не зажигая света, подошел к электрическому чайнику, проверил, достаточно ли в нем воды, и включил его. Человек стал ждать, не отводя глаз от красной подсветки на подставке чайника. Наконец вода нагрелась и забулькала, и он потянулся к шкафу за чашкой.