Свободное радио Альбемута
Шрифт:
— И продолжу свое дело?
Тепло его любви окутало меня подобно невидимому облаку света. Он ответил:
— И продолжишь свое дело. Ничто не потеряно. Есть только ты и я, мы здесь вместе навеки — и больше ничего не существует.
Меня озарило: ВАЛИС и я никогда не расставались — он просто временами умолкал.
Навалилась усталость. Я летел низко над холмами и захотел отдохнуть. Присутствие ВАЛИСа ощущалось все слабее — он как бы удалялся. Однако не совсем — так бывает с фонарем, когда фитиль прикрутят, но не погасят. Подобно ребенку, я считал: если я этого не вижу, стало быть это и не существует. Так для малыша перестают существовать родители,
Итак, я знаю, кто такой ВАЛИС. Мой отец, мой истинный отец. Я вновь и вновь покидаю свой род и прихожу в этот мир, потом ухожу и опять возвращаюсь, ибо у меня есть некая далекая невидимая цель, пока мною не вполне осознанная. Такой целью может быть поиск. Я сделал к ней первый шажок. А свержение тирании Ферриса Фримонта — не что иное, как остановка на пути. Не цель еще, а поворотный пункт, миновав который, следует идти дальше. Уже изменившимся — усилиями моего отца, а вовсе не тем, что я совершил. Ибо — как я понял — все это делает сам ВАЛИС, да не оставят его силы, используя меня в качестве инструмента.
Мы — словно перчатки, которые наш отец надевает, дабы достичь своих целей. И это истинное счастье — когда ты чувствуешь себя полезным. Ты — часть чего-то большего, его продолжение, простирающееся во времени и пространстве и служащее для изменения мира. Участвовать в этом изменении — вот величайшая радость.
— Я смогу давать тебе указания и без спутника, — сообщил мне ВАЛИС. — Спутник уже выполнил свое предназначение: открыл твой разум и разум других. И разумы эти теперь никогда не закроются. Установленный контакт сохранится.
Мне стало ясно — я подключен. Навсегда.
— Ты все запомнил, — передавал ВАЛИС. — И запомнил навсегда. Отбрось печаль.
— Спасибо, — сказал я.
Красноватые холмы вдали и голая равнина подо мной расплылись и исчезли. Медленно стих звук ветра.
ВАЛИС отвернулся и скрылся из виду, следуя своим путем. Но теперь, вопреки обыкновению, я не испытал чувства потери.
Дитя Земли и звездное небо. Старинный обряд. Посвящение в древнюю тайну. Надо мной свершился орфический ритуал — из темных подземных пещер я воспаряю в залитый светом дворец и вижу золотую табличку, напоминающую мне о моей природе и моем прошлом: полете через космос от далекой звезды Альбемут, прибытии в этот мир, чтобы раствориться в нем, укрыться от кротоподобного врага. Однако враг настигает. Он отравляет посаженный нами сад — своим присутствием, своими экскрементами. Мы зарываемся в ил, мы становимся полуслепыми, мы забываем все. Но вот приходит напоминание, его источник — голос с неба, помещенный на орбиту давным-давно — на случай бедствия, резкого изменения в течении событий, излома. Такой излом произошел; тут же автоматически включился голос и рассказал нам то, чего мы уже не помнили.
Если русские действительно сфотографировали спутник внеземного происхождения, вторгшийся в околоземное пространство, то знают, что он стар и поверхность его изрыта неровностями. Я был там тысячи лет назад. Возможно, помнили и остальные… пока кротоподобный недруг не замкнул их разум и они не забыли. Их заставили забыть: изувеченная природа, отравленный воздух лишили их чувств и мыслей, вернули их в прежнее состояние.
Повторяющиеся циклы, думал я: просыпаешься на
Альбемут. Наш первый дом. Все мы — странники, бродяги, изгнанники, знаем мы это или нет. Большинство из нас хотело бы забыть. Слишком больно помнить о истинном своем месте здесь, о том, кто мы на самом деле. Мы предпочли превратить этот мир в свой дом и никогда не вспоминать о прошлом. Так легче.
Простота жизни в неведении. Легкий путь. Но сколь трагична развязка: лишенные памяти, мы становимся жертвой врага. Ведь мы и его забыли, и он застал нас врасплох. Такую цену мы заплатили. И продолжаем платить.
Глава 24
Я пришел в себя в послеоперационной палате. Медсестра держала меня за руку и измеряла пульс. Грудь болела, я с трудом дышал через кислородную маску. Страшно хотелось есть.
— О! — радостно воскликнула сестра. — Наш автомобильчик попал в небольшую аварию.
— Что со мной? — выдавил я из себя.
— Доктор Уинтауб расскажет вам, как прошла операция. Но сначала вас переведут в обычную палату.
— Вы сообщили моей…
— Ваша жена едет сюда.
— В каком я городе?
— Это Дауни.
— Так далеко от дома, — сказал я.
Через полчаса меня перевели наверх, в палату на двоих. Пришел доктор Уинтауб.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, беря меня за руку и щупая пульс.
— Голова раскалывается, — сказал я.
Не помню, чтобы у меня когда-либо прежде так сильно болела голова. Разве в ту ночь, когда ВАЛИС сообщил мне о врожденном дефекте у Джонни. И похоже, вновь стало хуже со зрением, как и в тот раз.
— Вам здорово досталось. — Доктор откинул одеяло и осмотрел повязки. — Сломанное ребро пробило легкое, поэтому нам пришлось вскрыть грудную клетку. Придется вам полежать. К тому же ударом рулевого колеса вам размозжило голову… — Внезапно он умолк.
— Что там? — спросил я, испугавшись, что доктор что-то еще обнаружил.
— Сейчас вернусь, мистер Брейди.
Доктор Уинтауб вышел из палаты, оставив меня в недоумении. Вскоре он вернулся с двумя санитарами.
— Снимите-ка повязку, — приказал доктор. — И уберите шины. Я хочу осмотреть рану.
Точными мягкими движениями санитары принялись разматывать бинты. Доктор внимательно наблюдал за ними. Я не чувствовал ни боли, ни какого-либо неудобства, только по-прежнему раскалывалась голова — как при мигрени. В правом глазу вспыхивал яркий розовый свет — загоралась и гасла какая-то решетка. Размытые цветные пятна медленно плыли слева направо.
— Готово. — Санитары отошли, уступая место доктору.
Я почувствовал, как его ловкие пальцы коснулись моей груди.
— Я оперировал два часа назад… — пробормотал он. Потом взглянул на часы. — Два часа и десять минут.
— Вы не посмотрите мои глаза? — попросил я. — У меня болят глаза.
Доктор посветил фонариком в мои глаза.
— Следите за светом… Зрачок отслеживает свет нормально. — Он переключил свое внимание на грудную клетку и обратился к санитарам: — Отвезите его в рентгеновский кабинет и сделайте снимки грудной клетки во всех проекциях.