Свободные отношения

Дюжева Маргарита

Вот глаза у нее красивые, однозначно. Темные, выразительные, мерцающие.

Пожалуй, это единственный неоспоримый плюс.

— Не совсем, — непроизвольно закусывает нижнюю губу, без тени кокетства, но мне это жест чем-то нравится.

— Юрий Константинович, отзывался о тебе, как об исключительно сообразительной помощнице, — произношу, не скрывая сарказма.

Она снова краснеет.

— Мне очень приятно, что начальник меня ценит, — бубнит Варвара-краса, по красноте щек уже превосходя спелый помидор, — но мне

действительно непонятны некоторые моменты.

— И какие именно? — интересуюсь со снисходительной улыбкой акулы-людоеда, кружащейся вокруг детеныша тюленя.

Она нервно прокашливается, выдыхает и сиплым голосом выдает:

— Во-первых, что не так с расчетами? Тот, кто исправлял цифры не учел процент взымаемый банком за перевод. Дальше, — переворачивает лист, — в пункте два сроки исполнения исправлены на одно количество дней, а в пункте четыре совсем на другое. Такого не может быть в принципе. Встает вопрос какое из этих противоречащих друг другу исправлений правильное? Или оба неверные, потому что нарушают типовой договор. И еще, наречие «в течение» пишется с «е» на конце, а здесь кто-то исправил на и.

Варя сосредоточенно хмурится, озвучивая все свои «непонятки» и я искренне рад, что в этот момент она уткнулась носом в бумаги и не смотрит на меня.

Потому что у меня морду, наверное, так перекосило, что на крокодила похож.

Если говорить фигурально, то она меня возит носом по столу, а точнее тычет в ошибки носом, как котенка, нагадившего на ковёр.

Это я такого наисправлял??? Сам??? Своими собственными руками???

П***ц. О чем только думал?!

…Понятно, о чем…О сиськах!

Вот придурок. А она действительно умненькая. И очень даже смелая. Другая бы на ее месте сдрейфила, промолчала, забрала несчастные документы и по-быстрому сбежала бы от босса-идиота, который не знает правил русского языка.

Очень кстати пришлось умение держать непробиваемую маску в любой ситуации. Взял себя в руки, придал себе невозмутимое выражение. Типа все пучком, все схвачено.

Она расписывает мои косяки, а я сижу напротив киваю, а сам пытаюсь придумать, что дальше делать. Варька сейчас замолчит, поднимет на меня черный взгляд в ожидании ответа, и мне надо будет что-то мычать.

Сказать, что это не я? Дебилизм. Какой из меня начальник, если такие косяки у других пропускаю?

Извиниться, что не тот документ дал? Черновик? Отмаз из разряда школьного «забыл дома тетрадь».

Что делать-то? Принесла ее нелегкая на мою голову!

Мышь тем временем дочитывает до конца, проговаривая все недочеты и действительно смотрит на меня. Выжидающе, явно пребывая в недоумении от той херни, что я ей подсунул.

Дальше действую на автопилоте, положившись на привычку выкручиваться ужом из любых сложных ситуаций.

— Молодец, — демонстративно хлопаю в ладони, — пару незначительных моментов пропустила, но большую часть ошибок

нашла.

Она удивленно поднимает брови, подбирается:

— Большую часть?

— Да, — уверенно киваю, не позволяя даже капле сомнений отразиться на лице.

Она непроизвольно поправляет воротничок, будто он душит ее:

— Вы…вы меня проверяли? — даже заикаться от волнения начала.

— Естественно, — блефую, подстраиваясь под ситуацию. Не признаваться же, что сам налажал, потому что мыслями в ее декольте был.

— Зачем? — пропищала совсем испуганно, теперь уже бледнея, словно простыня.

Хороший вопрос! Знать бы еще ответ. Думаю, вариант «просто так» не прокатит.

— У меня завтра встреча важная, и мне нужен помощник. Поскольку Юрий Константинович крайне положительно отзывался в твой адрес, я решил рассмотреть твою кандидатуру.

На хрен она мне сдалась на этой встрече? Кто-нибудь может объяснить? Но отступать уже некуда.

— Помощник, — Варя осторожно переспрашивает, неуверенно касаясь пальцами губ, — а что надо делать?

Сидеть в углу и не мешать! А лучше вообще больше никогда на глаза мне не попадать! А вслух:

— Ничего сложного. Помогать с презентацией.

Она мнется пару секунд, не больше и неуверенно выдает:

— Я… я согласна. Если, конечно, результаты проверки вас устраивают, — и снова становится пунцовой. С такой способность краснеть на пустом месте, ей по жизни сложно придется. Жёстче надо быть, увереннее в себе.

— Я еще подумаю, — киваю снисходительно.

— Да-да, конечно, — Мышь снова отводит взгляд и неуверенно поднимается на ноги, — я пойду.

— Иди. И документы забери.

Она отступает к двери, и я имею возможность лицезреть ее спину. Худенькую, прямую. Но цепляет не это. Цепляет намек на перегибы. Да-да. Именно намек. Вроде и не видно ни хрена, но в тоже время, когда она тянется к ручке, ткань на миг плотно прилегает к телу, очерчивая талию и то, что ниже.

Я ж головой тряхнул, прикрыл глаза на секунду, открыл. Нет никаких перегибов, только несуразная одежда. Показалось? Или нет? Все! Заколебался гадать:

— Я подумал, — произношу уверенно, резко, и она чуть ли не подпрыгивает на месте от неожиданности, — я возьму тебя с собой на эту презентацию.

Мышка оборачивается, смотрит на меня испуганно, глазами хлопает.

— Завтра к шести будь готова. И главное! — поднимаю к верху палец, обозначая важность момента, — строгий дресс-код. Черный низ, белый верх и никаких рюшек.

С этим словами киваю на ее грудь, с Варька ожидаемо заливается румянцем.

— Хо…хорошо, — кивает, неуверенно переступая с ноги на ногу, — могу я посмотреть презентацию, подготовиться.

— Естественно. Отправлю на почту. Все. Можешь быть свободна, — и отвернулся к экрану монитора, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.