Свободные отношения
Шрифт:
Ну же, давай. Я буду у тебя уже завтра! Помогу и поддержу в сложные минуты. Сделаю всё, чтобы поскорее восстановился.
Но ты слишком сильный, чтобы не показывать, как остро во мне нуждаешься.
Следующим утром я встречаюсь с Барановым в его офисе. Предлагаю новый пакет услуг, который может предоставить «Еврострой». Обсуждаю сроки.
Раньше мне казалось, что этого человека я никогда не смогу понять, но несколько уроков мужа и я разгадала характер Виктора Анатольевича. Более
— Сможете приехать в офис третьего июля? — спрашиваю мужчину.
— Меня не будет в стране примерно месяц. Я предупреждал Левицкого.
— Вот чёрт.
В кабинет Баранова проходит помощница и предлагает чай или кофе. Я отрицательно мотаю головой и возвращаюсь к разговору.
— Может тогда завтра?
— Влада, я бы с радостью, но не хватит времени на сборы. У меня безумно важное событие на носу! Внук вот-вот родится.
— Ухты! Поздравляю!
На лице Виктора Анатольевича сияет довольная улыбка. Никогда его таким не видела.
— И, к тому же, третьего июля мой зять, известный в мире нейрохирург, должен получить премию в области медицины. Он провёл сложнейшую операцию за рекордно-короткие сроки…
Баранов продолжает и продолжает делиться новостями, но я больше его не слышу и цепляюсь за одно-единственное слово. Сердце учащённо колотится, а рубашка липнет к телу.
— Ваш зять — нейрохирург? А можно, пожалуйста, поподробнее?
Кажется, судя по меняющимся на лице эмоциям мужчины, я потянула за важную ниточку.
Глава 60
Размотать клубок получается проще простого. Стоит потянуть за ниточку, приправить рассказ слезами и пообещать Баранову сумасшедшие скидки и бонусы. Что только пожелает, лишь бы не молчал.
История оказывается довольно простой и банальной. Виктор Анатольевич души не чает в зяте и часто хвалится его достижениями перед друзьями и знакомыми. Перед Натаном тоже не удержался. Рассказал об одной сложной операции, которую родственник-нейрохирург выполнил за рекордные четыре с половиной часа. Показал статью в газете, затем фото в телефоне. Левицкий неожиданно заинтересовался и попросил контакты. Когда Баранов спросил: «Для кого?», тот коротко ответил: «Для себя». В душу он больше не лез, лишь попросил зятя быть повнимательнее к бизнес-партнёру. Что было дальше он мог только догадываться.
Я искреннее благодарю Баранова, когда получаю долгожданное название клиники. Выхожу на улицу почти ничего не видя перед собой. Невнимательная, рассеянная. То спотыкаюсь, то сталкиваюсь со случайными прохожими. Сев в автомобиль, первым делом тянусь к телефону.
Значит, ты в Тель-Авив, дорогой.
В центре нейрохирургии, куда съезжаются пациенты с разных стран в надежде получить современную помощь у специалистов с мировым именем. Неожиданно. Сама бы я не догадалась. Сбил ты меня своей Германией.
По коже пробегает озноб, когда я захожу на сайт
Тратить время на самобичевание не имеет смысла. Поздно корить себя, злиться и нервничать. Гадать, что было бы, если бы… Сворачиваю вкладку и пытаюсь найти билет до Тель-Авива. Я готова вылететь прямо сейчас, но ближайший рейс оказывается только в десять утра. Надеюсь, на моём пути больше не будет никаких препятствий и уже завтра я смогу увидеть мужа. От этой мысли покалывает кончики пальцев.
Работа отменяется, общение с психологом тоже. Я трачу много времени, чтобы обзвонить всех, с кем была запланирована встреча на текущую неделю и поясняю, что у меня появились непредвиденные личные планы.
Всю следующую ночь мне невероятно сложно уснуть. Не помогает даже футболка мужа, которую надеваю вместо ночной сорочки. Я фантазирую, мечтаю. Настрой только положительный, но нет-нет, а в голове всплывают слова Риты о том, что мужчины такого предательства не прощают.
Стрелки часов идут неумолимо быстро. Мне то страшно, то радостно. Уснуть удаётся почти под утро, поэтому, когда звонит будильник, я едва разлепляю веки и с трудом вспоминаю для чего просыпаюсь так рано.
В аэропорт я приезжаю с двухчасовым запасом. Жду регистрацию на рейс, рассматриваю людей. Когда замечаю Баранова, то машу рукой в знак приветствия. В его обществе время летит стремительнее, чем в одиночестве.
В рабочее время мы никогда не разговаривали на личные темы, а тут сама обстановка располагает, чтобы поболтать ни о чем и в то же время о важном.
Мужчина заваливает меня тонной информации, показывает фото беременной дочери и старшего внука. Кажется, за час ожидания я успеваю узнать о его семье всё и даже больше.
— У вас какое место в самолёте, Владислава Сергеевна? — интересуется Баранов, когда мы идём к длинной очереди на регистрацию.
— Семнадцать А.
— Жаль. У меня тридцать два Б. Думал, что ваше присутствие скрасит все три часа полёта. Но увы.
Я натянуто улыбаюсь и достаю документы.
— Вообще, я ненавижу летать, — качает головой Баранов. — И стараюсь по минимуму пользоваться самолётами. Но, с тех пор как дети переехали жить за границу, этот вид транспорта стал почти что необходимостью.
Попрощавшись с мужчиной, я занимаю место у иллюминатора и рвано дышу. Не помню, когда в последний раз у меня было столько волнения сколько сейчас.
Спокойно. Я лечу к Натану. К своему мужу, которого знаю половину жизни.
Когда мы только обсуждали возможность попробовать свободные отношения, он сказал одну важную фразу, которую я дословно вспоминаю почти каждый день: «Несмотря ни на что, после всех искушений и соблазнов мы будем так же стремиться к друг другу и даже сильнее. Это и есть безграничная любовь, Влада». Хочется верить, что после сложных испытаний его слова до сих пор не утратили смысл.