Свободный сон наяву. Новый терапевтический подход

Ромэ Жорж

Основные символы, представляющие ценности, связанные с анимусом: принц, Туарег, олень, рыцарь без лица и, конечно, образ схожего с ними по возрасту и неизвестного пациенту мужчины. Многочисленные образы животных также могут играть эту же роль, как и любого рода образы, в которых проецируется архетип отца.

Гораздо более многочисленны символы, в которых проявляет себя анима. Среди них наиболее часто в сновидениях появляются покрывало, фея, лань, танцовщица, женщина без лица, иногда Дева Мария, представляющая наивысший уровень архетипа. Источник, слезы, дождь и в более общем виде любой образ циклических явлений, связанных с водой. Волшебница, сирена, наяда одновременно

олицетворяют связанную с анимой опасность, приближаясь к символу тени в юнговской интерпретации.

2. Блаженное разрушение, или новая психическая реконструкция

Самые древние из известных мифологий, а именно египетская и индийская, предлагают каждая свою легенду о боге, чье тело было расчленено и снова воссоздано. Наиболее известна легенда об Осирисе. Его брат-убийца Сет расчленил тело божества на двенадцать частей и бросил в Нил. Исида находит по одной все части, за исключением пениса, и восстанавливает тело своего возлюбленного.

Нередко во время терапии свободным сном наяву пациенты переживают устрашающую авантюру расчленения собственного тела, к счастью, заканчивающуюся его воссоединением. Непосвященный наблюдатель будет испытывать все возрастающую тревогу, следуя за пациентом, которого уносит бурный речной поток, бросая на камни с острыми краями, отсекающими ему то руку, то ногу и превращающими его в разрозненные куски мяса. Что происходит в таком сновидении? Должен ли психотерапевт оставить своего пациента на волю разрушающей стихии? Будучи действительно очень впечатляющими, подобные сценарии отражают наиболее решающие эпизоды в процессе личностного изменения. Они являются выражением, пусть жестокой, но, безусловно, положительной психической реконструкции.

В алхимии процесс трансформации, или преобразования, можно рассматривать как метафорическое изображение эволюции психики. Первой из четырех стадий этого процесса являлся уход в черное, символизируемое вороном. Это стадия разложения (растворение, разъединение, разделение, очищение), необходима для достижения конечного результата. В сценах разъединения тела на части и его восстановления динамика воображения воспроизводит в конденсированном виде четыре стадии эволюции. Жестокость образов вызвана разрушением ослабленного сопротивления, больше неспособного противиться импульсам, побуждающим к преобразованию.

Наблюдение большого количества сценариев из практики терапии свободным сном наяву заставляет нас, однако, признать, что сцены расчленения тела чаще всего наблюдаются в онирической продукции пациентов-мужчин. Женщины избегают столь явного переходного жертвоприношения своего тела. Они выражают тот же феномен в образах разрушения и реконструкции некоего здания. Я склонен интерпретировать это нежелание женщин кромсать свое тело как последствие пережитых преобразований подросткового возраста, значительно более болезненных для них, чем для мужчин. Одним из очень редких женских примеров расчленения тела во время сновидения является одиннадцатый сценарий Орелии. Несколько отрывков этого сценария уже были приведены в главе, посвященной подростковому периоду. В них девушка-подросток плачет от болезненных ощущений, которые у нее возникают в связи с физическими метаморфозами ее тела.

Пятый сценарий сорокалетнего Раймонда заканчивается длинным отрывком, в котором расчленением тела руководит ворон:

«Моя рука зажата огромным капканом… мне неоткуда ждать помощи… мне приходит идея сделать, как лиса, которая попадает в капкан, – откусить свою собственную лапу… я вижу себя, грызущим собственную руку… уф! Это ужасно! Я догрыз до кости… я разрываю своими зубами… это отвратительно… я ломаю кость… я освобождаюсь… я застрял на краю крутой пропасти из красного камня… это похоже на каньон глубиной в несколько сотен метров… он изъеден ветром… не за что ухватиться… надо мной кружатся и кричат вороны… я держусь одной рукой, обрубком другой и ногами… теперь я на гребне, и с каждой стороны почти вертикальный обрыв… я сижу верхом… это безнадежно… и этот гребень бесконечен, как Китайская стена… двигаться по гребню – это абсолютная утопия… я перешагиваю через гребень и говорю себе „будь, что будет!..“ Я закрываю

глаза и начинаю скользить вниз, прижав руки к бокам… движение ускоряется, как на тобоггане!.. я скольжу очень быстро… моя кожа обожжена и ободрана… я теряю ногу, отрубленную выступом скалы, вторую руку… что от меня останется? Я весь разрублен, четвертован… я падаю на мох… впечатление, что от меня ничего не осталось… только голова… у меня больше нет ног, нет рук, нет торса… мои глаза видят куски моего тела, которые остались висеть на склоне скалы… впечатление, что осталась только лежащая на мху голова… но ощущение также полного спокойствия!.. здесь тепло, влажно… мне хорошо! <…> и вдруг у меня ощущения, что я опять целый, иду, руки в карманах, весело насвистывая… вокруг жизнь кипит, поля, звери… все красивого цвета… люди работают… мы разговариваем… мне хочется работать вместе с ними… я им помогаю, мы работаем вместе… странно, это меня растрогало!.. я чувствую себя счастливым… даже хочется от этого плакать!.. я могу на этом закончить?»

Относительно комплекса кастрации я указывал, что образы повреждений, которые ему присущи, наиболее часто у мужчин появляются в пятом сценарии. Именно из пятого сценария Раймонда и взят приведенный выше отрывок. Если вспомнить, что в легенде Исида собирает куски тела Озириса, кроме пениса, то естественно заподозрить некую связь между фантазмом расчленения и комплексом кастрации. Но, несмотря на эту очевидную связь, не менее существенным является рассмотрение расчленения тела, за которым следует его восстановление как выражение эпизода психической реконструкции.

Девятый сценарий Вероники содержит очень красивую иллюстрацию случаев, когда пациентка-женщина выражает этот эпизод в образах разрушения некоего здания, за которым следует его реконструкция. Очевидно, что то, что происходит в приведенном ниже эпизоде, также касается осознания относительности ценностей обладания и признания ценностей бытия:

«Грот очень высокий… весь свод покрыт вкраплениями золота и драгоценных камней… перекладины, по которым в него можно войти, также становятся золотыми… чем выше я поднимаюсь, тем сильнее они сияют… и вот я под богатым сводом… да! Но надо быть осторожной, чтобы не упасть… я начинаю отковыривать драгоценности, вкрапленные в свод, и складывать их в сумку… но очень быстро эта сумка начинает меня раздражать… мне это кажется идиотским! И я ее бросаю… мне кажется, что это ни к чему… драгоценные камни, золото, все это богатство… я спускаюсь вниз… теперь это большая зала, и я замечаю, что в ней золотой и очень скользкий паркетный пол… я начинаю развлекаться тем, что скольжу по полу, как по льду, но вдруг падаю… я сильно ударяюсь о стену, и вдруг все рушится!.. и тогда камни, много самых обычных камней начинает падать… все в руинах… и я – каменщик, и я все строю заново… я строю совсем по-другому, чем было раньше! Я строю дом с окном, которое занимает почти всю стену… дом на берегу моря, на небольшом плавно спускающемся к морю утесе… вокруг много ветра и солнца… и вдали я вижу корабль… и на нем – все мои друзья, все, кого я люблю или кого я хотела бы любить, кого я узнаю позже… и все плывут сюда, чтобы организовать большой праздник!.. все…»

3. Солнце встречает луну, или устранение последствий эдипова комплекса

Кризис подросткового периода часто проявляется в изменении отношений подростка, иногда кардинального, чья противоречивость настораживает его близких. Скрытая этими волнующими проявлениями, протекает важная метаморфоза психики. К концу этого возраста, то есть около семнадцати лет, комплекс Эдипа после периода максимальной активации должен придти к своему разрешению. Однако на деле именно в этот момент он фиксируется.

Одним из детерминирующих условий становления взрослого Я является отделение анимы подростка от образа матери, а анимуса – от образа отца. Этому отделению способствует проекция анимы или анимуса на внешние модели (проекция, связанная с чувствами влюбленности или восхищения). Первый позитивный сексуальный опыт может благоприятствовать разрешению эдипова комплекса, но это не происходит автоматически. Если же по окончании подросткового возраста происходит кристаллизация эдипова комплекса, то на его разрешение может уйти несколько десятилетий, если только человек не прибегнет к подходящей для его случая психотерапии.