Свободный Волк
Шрифт:
Странно, что и девушка не пыталась сблизиться с ним. Хотя, если подумать, какая ей необходимость тащиться с ними через все невзгоды, выпадающие на долю двух бродяг? Гвен все время выдерживала нейтралитет. Она казалась другом, равноправным членом их компании. Даже Мосик ни разу не поднимал вопроса о ее отставке. Иногда Стайсу казалось, что она сама что-то ищет. Хотя, может, эта жизненная непределенность и является основным мотивом для многих жителей малых стран. Их всех искусственно загнали в такие же отстойники, как тот, в котором они пробыли почти неделю.
Общество, в котором они жили, было неизбежно деформировано во всех своих проявлениях,
– Смотреть вперед! – коротко прорычал Стайсу охранник. И он оторвался от тайны глаз Гвендалин.
Машина с громким гулом начала разбег. Турбины тянули воздух, пережигая топливо. В грузовом отсеке, где грузом, понятно, были заключенные, располагалось около трехсот человек. Все прикованы не только к цепи, но и к креслам. Мятеж на борту исключен: всё было хорошо продумано и практично исполнено. Никто не просился в туалет – те, кто не успели сделать это на земле, должны ходить под себя. Тот, кто испытывал проблемы со здоровьем, решал их сам. Никаких таблеток от головной боли. Их предупредили, что в обязанности охраны не входит беседа с заключенными. За разговоры полагалась пуля в лоб. Причин задавать вопросы в принципе быть не должно. Смерть в кресле списывалась на неизбежные убытки.
Стайс посмотрел на четверых рослых охранников в серой форме и бронежилетах, сидящих за металлической решеткой, отделяющей грузовой отсек от остальных помещений самолета. Сзади, как он заметил, еще одна такая же решетка, и за ней тоже люди в серых комбинезонах. Их лица покрыты красноватым загаром, щеки ввалившиеся, но больными они не выглядят, просто такой тип. И похожи друг на друга, словно братья. Похожими их делало одинаковое выражение лиц, словно вросшее в их щеки, крутые подбородки, нависшие лбы и небольшие глаза, ушедшие под брови. Бронежилеты со множеством накладных карманов придавали им солидности, делая и без того не слабую грудную клетку просто необъятной. Каски приплющивали покатые лбы. Оружие в руках, закованных в бронеперчатки, казалось совсем игрушечным. Ни один охранник не смотрел в глаза заключенным, их взгляд пронизывал сидящих, как пустое место. Нельзя отрицать: они были весьма внушительны и даже эффектны. «Да ведь парни рисуются!» – догадался Стайс.
И тут же, словно в ответ на его догадку, сидящий с автоматом охранник ввинтил взгляд прямо Стайсу в глаза. Его зрачки сузились и стали вертикальными. Радужка расширилась и пожелтела. Он приподнял губу, и обомлевший Стайс увидел клыки. Сидящий рядом человек едва слышно заскулил.
Тут Стайс увидел то, что все время упускал из виду: все охранники были шестипалы! «Иббы!» – пронеслось в его мозгу. – «Менталы!»
У охранника погасли глаза. Он с едва заметным удовлетворением отвел взгляд от Стайса и стал глядеть, как и все его собратья – сквозь заключённых.
Стайс
Через несколько часов полета самолет пошел на снижение. Стайс определил это по ощущениям в ушах. Мозг отметил это автоматически. Больше никаких мыслей он позволить себе не мог. Он сидел и ждал, что будет. Никто не двигался.
Наконец, открылась решетка двери, и стали автоматически отщелкиваться замки на креслах. Заключенные завертели головами, но Стайс не делал даже этого. Он застыл, расслабив мышцы, отпустив все мысли. Уровень ментальности иббов ему неизвестен – их возможности могут располагаться в самых широких пределах: от примитивного восприятия эмоционального состояния до прямого чтения мыслей. Выше этого есть уровень воздействия на сознание. Внушение эмоций, внедрение мыслей, изменение личности. Есть менталы такого уровня, что могут выжечь своей волей мозг противника. Это страшные союзники. И они на службе у королей Терты уже много веков.
Пропавший Вендрикс Юсс был очень посредственным менталом, как весь его народ, приматная раса нимры. Но он рассказывал своему партнеру о том, чего сам Чевинк никогда не видел, с этим сталкивался лишь его отец, Галлах Чевинк. С теми, кто мог творить мыслью страшные вещи. И, если иббы таковы, то Волк проиграл игру, едва начав ее. Поэтому Стайс сидел не двигаясь, старательно имитируя в мыслях страх перед будущим, уныние и безнадежность.
Фургон шел еще несколько часов. Общее число прибывших в самолете было почти триста человек. Далее их распределили по другим фургонам, в которые вмещалось ровно полсотни. И теперь только две машины шли по дороге, остальные направились в другое место. К счастью, друзья остались рядом со Стайсом.
Судя по всему, дорога была хорошей. Фургон шел быстро, их почти не подбрасывало. То есть коммуникации налажены. То есть работа спорится. А отсюда следует одно: отстойники должны наполняться как можно чаще.
Прибывших накормили безвкусной кашей. Все пиршество завершил холодный чай. И погнали в барак: завтра первый рабочий день, а сегодня отдых. Больше у них отдыха не будет. Ни отдыха, ни развлечений, ни праздников. Избавлением для них станет смерть. Все это Стайс услышал из разговоров людей в одной с ними партии. Барак освободился от своих жильцов, чтобы встретить новых. Еще не выветрился запах от его прежних постояльцев, а новые уже занимали места.
Тигров рядом не было, и Стайс позволил себе подумать о Гвен. Он уже заметил, что женщин в их партии нет. Значит, ему придется защищать ее от домогательств, и это быстро сократит срок их пребывания здесь. Это означает лишь одно: он должен найти способ спастись всем троим, и найти быстро. Потому что понял, почему в охране только тигры: иббы не боятся излучения в отличие от людей. Значит, уровень радиации так велик, что никто из терков не желает тут работать добровольно. Он запросил программу адаптации и получил цифры, обозначающие фонирующую степень. Пока в пределах допустимого. Когда радиация превысит норму, его правое плечо начнет сигналить об опасности – там запрятан датчик.