Свободный
Шрифт:
– Ускориться, с таким темпом мы можем нарваться на волчьи авангарды, что передвигаются куда быстрее нас.
Бойцы увеличили темп, но один из них уже выбивался из сил.
Я бросил взгляд на брата Аврелия. Прорвавшийся сержант фенрисийцев отрубил ему руку и нанёс глубокую рану в грудь, но брат, сдерживая боль, с трудом поддерживал темп бега. Естественная регенерация уже остановила кровотечение, однако ему необходима хотя бы небольшая передышка. Остановлюсь - уменьшу шансы отряда на выживание, продолжу бежать - наверняка потеряю
Решение далось мне легко. С небольшим отрядом Волков мы справимся, а основной передовой отряд ещё далеко.
– Отделение, остановиться. Отдыхаем две минуты. Илир, у тебя ещё остались силы помочь Аврелию?
Последний оставшийся Павонид грустно покачал головой.
– Простите, командир, но если я используя хоть каплю силы, обязательно вызову варп - пролом. Слишком много раненых я уже исцелил - теперь моего контроля не хватит и на простейшую манипуляцию.
Честно. Значит, придётся мне. Я сосредоточился. Пусть я и не биомансер, но мои силы полны.
Из-за Никейского совета псайкерам запрещено было использовать пси - способности. Тысяча Сынов соблюдала это соглашение, хотя пришлось нам труднее всего - легион наш состоял исключительно из колдунов. К началу атаки Волков от Аримана Айзека поступило разрешение на использование колдовства при излечении раненых, но не более, так что мои способности одного из самых сильных Рапторов в братстве не были пущены в ход.
Так... руку я отрастить не смогу, но рану в груди уберу. Спустя минуту я закончил. Брат поблагодарил меня коротким кивком.
– Отделение, продолжить движение.
Теперь, с более-менее восстановившимся Аврелием, скорость бега сильно увеличилась. Буквально через двадцать минут мы уже подбегали к одной из центральных площадей Тизки. По пути я смотрел на разрушения, причинённые городу. Разбитые пирамиды и статуи - чудовищное варварство, но их можно отстроить. Самое страшное для меня зрелище - горящие библиотеки.
Знания, драгоценные знания, что наш легион собирал на протяжении всей нашей истории. Труды великих философов и учёных горели ярким пламенем. Некоторые существовали лишь в единственном экземпляре. Я крепче стиснул рукоять болтера. Они поплатятся, обязательно поплатятся. Я дал мысленную клятву отомстить, и знал - остальные сделали тоже самое.
Но почему Магнус не с нами? Почему он отрезал наших Коррвидов от способности видеть нити вероятностей будущего дальше Просперо, из-за чего мы пропустили вторжение флота Лемана Русса? Я не верил в предательство Отца - не может голова предать тело.
Собственно, как и тело - голову. Мы не сможем пойти против приказа Отца - и будем умирать, но хранить ему нашу верность. Так почему же он не отменит запрет на колдовство? Разве приказ, отданный теми, кто сейчас штурмует Просперо, дороже ему, чем Тысяча Сынов? Его Легион, преданный до последнего слова? Сыны, готовые умереть за своего Отца? Я не верю в это и надеюсь, надеюсь на своего Отца. Того, кто однажды уже спас нас от участи, что страшнее смерти.
Возможно, Магнус с самыми сильными братьями
Наконец мы добежали до входа на площадь Возрождения, названную в честь легиона, переродившегося после нахождения Магнуса. Стоявший в центре дредноут 'Осирон' проводил наш отряд плазменными орудиями. Думаю, нас уже давно заметили и определили нашу принадлежность, но лишняя предосторожность не помешает, поэтому я негромко произнёс в вокс - передатчик.
– Свои.
Я огляделся. Площадь являлась местом сбора выживших легионеров нашего боевого братства. Недалеко от нас, на площади прямиком за нашими укрытиями собирались уцелевшие силы местного ополчения. Дисплей шлема показал наличие ста двадцати четырёх космодесантников Тысячи Сынов. Во главе с командором братства они рассредоточились на юго-восточной, дальней от нас стороне, и только два дредноута стояли в центре, контролирую входы на площадь. Остальные братья, наверное, ещё не успели отступить.
Я выслушал приказания лорда-командора и вместе со своим отделением стал укрепляться на уже занятой легионерами стороне площади. Спустя десяток минут я опустил ствол болтера на вырытый бруствер и замер, вглядываясь в то направление, откуда пришло моё отделение. Никого не было. Ни Волки, ни бойцы нашего братства не ступали на площадь. Волки - понятное дело, перегруппировываются и собирают силы, но где же наши отступающие силы?
В голове раздался равнодушный голос штатного Атенейца, транслирующего информацию в головы собравшихся на площади.
– Выжившие шестого братства в сборе. Заканчивайте оборонительные приготовления - предположительно через двести десять секунд передовые отряды Волков дойдут до ваших позиций.
Когда до нас дошёл смысл сказанного, на площадь опустилась тишина. Стихли редкие разговоры и приказания. Даже неподвижные 'Осироны', казалось, замерли ещё неподвижнее. Все думали только об одном. Мы - сто двадцать четыре легионера - всё, что осталось от Шестого Братства.
Да, мы знали, что большие потери неизбежны - последняя орочья кампания Каменной Горки это ясно показала, но... неужели все те, с кем мы ходили в бой, делили еду, спорили в жарких дружеских дебатах - мертвы? Рука разжалась, и рукоять болтера выскользнула из неё. Сто двадцать четыре из более чем тысячи...
Тишину разорвал гулкий голос лорда-командора, снявшего шлем.
– Братья! Я знаю, чем для вас были павшие, и знаю, что за боль вы испытываете в своём сердце - знаю потому, что такая же боль разрывает и моё. Но сейчас - не время для печали. Фенрисийцы наступают - и они не пощадят ни простых жителей Тизки, ни всё то, что мы создали.
Командор посмотрел на наши безмолвные ряды.
– Но надежда ещё есть - часть братьев занята эвакуацией как людей, так и знаний. Наша задача - дать им для этого время. Держитесь за каждую пядь земли, бейтесь до последнего! За Магнуса и Просперо!