Свободу демонам 3
Шрифт:
Но наконец я дома, шмыгал носом и ждал, когда мамка наорётся из-за того, что я так поздно пришёл. И это ещё не было ритуала, когда она будет проверять, курил я или пил пиво. А наглая Юлька корчила мне рожи за её спиной.
А потом мой телефон зазвонил хорошо знакомой мелодией. Я нажал кнопку с зелёной трубкой.
Всё продолжалось. Тренировки, учёба, на которую я забил, армия, потому что я забил на учёбу, а потом снова учёба и первый бой в кикбоксинге. В нём я победил. Потом
— Не смогу сходить на твой бой, Лёша, — сказала Юля. — А так хотела посмотреть.
Она лежала на узкой больничной койке. Голова с редкими волосами была обёрнута платком. Я сжимал кулаки. Если бы я зарабатывал побольше, этого бы не случилось. Никогда.
— Я попрошу пацанов, чтобы сняли видос и сбросили по блютусу, — я улыбнулся, стараясь, чтобы это выглядело ободряюще.
— Так не хочу оставлять тебя одного, — Юля всхлипнула.
— Да чё я один-то? Всё нормально будет! Я ему живо сопатку расхреначу. Я же обещал, что землю грызть буду, но никогда не сдамся и не проиграю.
— Помню, — она улыбнулась.
— Лан, Юлька, я побежал. До завтра!
Я махнул ей на прощание и выскочил в коридор. Уборщица недобро на меня посмотрела и продолжила смывать надпись: «Настоящий кошмар только начинается».
Зазвонил телефон всё с той же противной мелодией. Я ответил.
— Юлька, ща покажу, как я его…
Я влетел в палату, держа в руке свой телефон, на котором было открыто видео хренового качества с моим боем.
Никого, кроме медсестры, которая скручивала пустой матрас.
— Это ты Семёнов? — грубо спросила она. — К доктору иди уже, чё здесь-то трёшься?
Доктор тоже был грубым. Он говорил, а я молчал, не понимая, как это могло случиться. А позади доктора, на стене, кто-то оставил надпись: «Страшно остаться одному?»
— Погоди, — доктор достал телефон. Конечно, играла эта дурацкая мелодия из Бумера. — Да, говори уже…
Следующая мелодия была хуже. Долбанный похоронный марш! Ненавижу этот звук, эти сдавленные рыдания со всех сторон! Ненавижу свой наряд из чёрного адидасовского костюма, потому что на нормальный траурный не было денег. И ненавижу этот долбанный телефон! Кому-то потребовалось звонить в этот день?! Ещё этот противный писк! Ненавижу их всех.
И этого бомжа, стоящего с табличкой тоже! Какую хрень он написал?! «Это не ненависть. Просто ты боишься, как маленький мальчик».
Телефон заиграл снова. Я ответил.
— Боец в красном углу! — вскричал конферасье. — Город Чита, Россия! Чемпион в полутяжёлом и тяжёлом весе по версии…
Публика заорала так, что заглушила писклявого мужика. Зрители издевательски свистели, орали оскорбления и требовали, чтобы я проиграл.
Я стоял с видом, что мне плевать. Мне и было плевать на всё.
Это просто
Ещё одна победа, которая мне не нужна. Этот Чёрный Властелин сейчас ляжет.
Мимо прошла мрачная Лиза, девушка с табличкой, где был нарисован номер раунда. Она не улыбалась. Никто не улыбался. Все злились.
С одной стороны таблички номер раунда. С другой — надпись. «Разочарование, обиды и уныние: вот то, чем пропитана твоя жизнь. Такой ты её видишь на самом деле».
— Так бойцы, покажите-ка мне хорошую честную схватку, — сказал рефери почему-то сдавленным шипящим голосом и очень внимательно посмотрел на меня. — Очнись уже!
Я давно очнулся. Вижу всё как оно есть на самом деле. Уродливый свет, вонючий соперник, зрители — богатенькие буратины или нищеброды, многие из которых отдали последние деньги на дорогой билет.
Плевать на них всех!
Гонг!
Нет, мне не стало спокойнее. Я не дома.
Я пошёл навстречу сопернику. Здоровенный негр посмотрел на меня и сразу кинулся в бой.
Лоу-кик! Мидл-кик, в корпус, в печень! Он скривился от боли!
Левый джеб и правый свинг!
И мой коронный хай-кик! Правой ногой в голову!
Соперник звёздочкой упал на канвас, аж содрогнулась клетка. Зрители разочарованно загудели. По табло с результатом пробежала надпись: «Это будет продолжаться вечно».
Я пошёл в раздевалку, где уже играл телефон с этой мелодией из бумера. Я взял трубку.
В подъезде темно, как всегда. Лампочки выбили. Найду кто, надаю по жопе. Я поднялся на свой этаж, но услышал мягкий топоток позади себя.
По лестнице бежала кошка. Чёрная, но глаза почему-то красные и светились в темноте.
— Проголодалась? — спросил я.
Она села на ступеньки и начала умываться. Я прошёл в свою квартиру, отпихнул ногой батарею бутылок из-под пива и прошёл к засраному холодильнику. Там была вскрытая банка со шпротами, которыми я вчера закусывал, и открытая бутылка водки.
Когда это я стал таким алкашом? И как я умудряюсь драться в таком состоянии?
Я вернулся на лестничную площадку. Кошки не было.
Зазвонил телефон. Я ответил.
— Хороший бой, — сказал Кирилл Петрович, мой тренер. — Кстати, насчёт контракта с Ю-Эф-Си…
— Пусть идут нахрен, — я потёр болевшую с похмелья голову. — Чё они мне могут предложить?
— Мне сегодня звонил твой агент, а ему сам секретарь Даны Уайта и…
— Да пусть они все идут в жопу, — я отмахнулся и сел на неудобный стул. — Мой агент — мудак, секретарь Даны Уайта мудак, а сам Дана Уайт — главный мудила!
— Почитай контракт, — он пододвинул мне лист и встал из-за стола.
Тут какая-то чушь.
«А вот так всё было бы, если бы ты не отправился в наш мир, Освободитель. Мы продолжаем».