Сводная сестра бандита
Шрифт:
— А вон и подруга твоя.
Я оборачиваюсь и во все глаза наблюдаю, как Вера выходит из белого БМВ.
Глава 14. Принципы
Оля
— Вера, я серьезно? Кто это был? — Спускаюсь ниже к столешнице, чтобы преподаватель не видел моих шевелящихся губ.
— Ну начальник мой и был, — подкатывает глаза подруга. — От дома их хрен такси вызовешь. Вот он и подвёз.
— Литература зарубежная, — выхватываю из открытого отделения ее красную тетрадь и машу перед носом.
— Итак, — до нас долетает голос преподавателя, — записываем тему. Понятие «викторианского романа» и правление королевы Виктории. Понятие «эстетических чаепитий», мезальянса и культурный пласт эпохи. Дуализм сознания. Проблема вины и наказания.
— Ух… — загораются глаза подруги. — Ещё мне про своего Грозного расскажи. Прям до мурашек. Охренеть. А он красивый?
— Не понимаю при чем здесь это! — Шиплю на подругу, падая почти в состояние обиды. Мне кажется, что мир вокруг меня сходит с ума. — Я тебе говорю, что меня чуть не изнасиловали…
— Ну все ж хорошо закончилось, — жмёт плечами Вера. — у всех бы так заканчивалось. Появился мужик, щёлкнул пальцами и решил все проблемы, — заканчивает с нотой грустной зависти.
Я шокировано открываю-закрываю рот. Но тут же, пытаясь понять реакцию подруги, напрягаюсь.
— Что у тебя случилось? — Спрашиваю мягко. — Мужика у меня, конечно, запасного нет, — я пытаюсь перевести наше напряжение в шутку, — но я тоже для тебя на все готова.
— Да все нормально, — Вера уверенно кивает. — Ты извини. Я просто не выспалась. И знаешь, не все богатые мужики сволочи, наверно. Просто я таких не знаю.
— А сволочей откуда знаешь? — В груди начинает разливаться неприятное беспокойство.
— Кхмм… — склоняет подруга голову… — Ну вот Мурзиков. Что начальник мой. У него есть жена и двое детей. И я точно знаю, что есть молодая любовница. Сволоч же?
— Наверно… — я отзываюсь, немного теряясь от напора. — Мне кажется, — добавляю, — что проблема этой темы решалась бы гораздо проще, если бы у современной женщины было больше достоинства. И она бы не позволяла женатому, пусть даже богатому мужчине к себе приближаться. — Я говорю, и не замечаю, что повышаю голос и в какой-то момент, в аудитории остаётся слышен только он.
— Очень интересное мнение, Вяземская! — Вздрагиваю, поднимая глаза на преподавателя, а Вера «мухой» отворачивается к себе.
— Я… — стараясь сообразить, что у меня за «мнение интересное», хлопаю глазами.
— То есть вы считаете, что именно принципиальная «чистота» позволила Джейн Эйр обрести свою версию счастья?
— Я… — судорожно пытаюсь вспомнить сюжет произведения, но как на зло от накатившего адреналина в моей голове есть только стук сбившегося с ритма пульса. — Наверно… — мямлю, вяло кивая.
— А как вы думаете? — Продолжает пытку преподаватель, двигаясь к
— А зачем женщине бороться за мужчину? — Робко спрашиваю, ощущая себя полной идиоткой, под смешки одногруппников. — К тому же, внешность — временное понятие. Сегодня я — молодая и красивая актриса, а завтра меня может скрутить реактивный артрит или ещё что нибудь. Так что же? Не любить меня теперь…
— Ну вот Джейн это не помешало любить мистера Рочестера, но что-то мне подсказывает, что работает это только в мужскую сторону. — Ехидно улыбается преподаватель. И уже наслышанная о ее методах работы со студентами, я понимаю, что крупно влипла.
— Что думаете вы, Морозова, — женщина кивает Вере, — стал бы мистер Рочестер ухаживать за слепой Джейн?
— Я думаю, что нет… — отзывается подруга, и я пытаюсь найти в ее голосе сожаление, но его там нет!!! Или я просто паранойю?
— Вот и я так думаю, — кивает преподаватель. — А знаете что, Вяземская, — она складывает руки на груди. — Попробуйте доказать нам, что людей способна тронуть красота души также, как и внешности с первого взгляда.
— Как доказать? — Мое сердце начинает гулко колотиться, а ладони становятся потными. Да ещё и вся потоковая аудитория смотрит в мою сторону.
— Вам будет небольшое домашнее задание. На Тверской есть уличное кафе. Ваша задача в разные дни подойти к обедающим там людям и попросить не доедать свою еду, а отдать вам, чтобы покормить только что родившую за углом собаку.
— А почему два раза? — Я хмурюсь.
— Потому что сделать это нужно будет первый раз в образе бездомной, а второй раз — в своём обычном внешнем виде.
Довольная преподавательница щёлкает языком и под возбужденный гул аудитории начинает движение назад к кафедре.
Вера разворачивается на меня и делает страшные глаза, что мол она мне сочувствует.
— А как вы увидите результат? — Я окликаю женщину.
— Это заведение моей близкой подруги, — кидает через плечо, — когда выполните задание, мы все вместе сможем посмотреть успех вашей импровизации в записи с камер. И кстати, Вяземская, — преподавательница оборачивается и хитро прищуривается, — вам для стимула говорю при всех, что в случае успеха эксперимента, поставлю экзамен автоматом.
Аудитория взрывается новой волной шума. Теперь доказывать «высоту человеческой души» хотят все.
— Чего делать думаешь? — Шепчет Вера.
— А какие варианты? — Я жму плечами. — Не отказываться же… Это сразу вылет.
— Ну да… — кивает подруга.
— Только когда делать это не представляю, — запускаю руки в волосы и поднимаю их от корней. — Завтра ждут уже на работу ивент-агенстве.
— Тебя не выгнали? — Удивленно взлетают брови подруги вверх. — После такого косяка… удивительно.